27 июля 2016 в 22:24 — 9 лет назад

273. КОРОВЫ ВО СНЕ ПРИХОДЯТ. Савченко Вера

Тема: Лепельщина без прикрас     Сегодня: 1, за неделю: 1, всего: 1688

 Родилась в 1938 году в деревне Гвозды Ушачского района. В 1954 году окончила семь классов. С 1961 по 1964 год жила в Кахастане, коров доила. По возвращении на родину работала дояркой в колхозе «Родина» Лепельского района. Живёт в Велевщине.

  Нашу деревню Гвозды в войну сожгли фашисты. Семья стала жить в Бабинцах. В 1947 году пошла в школу и в 1954 её окончила. Понимала, что на родине я никогда не вылезу из голода, безденежья и рабского труда. Поэтому пошла к председателю сельсовета просить справку на получение паспорта, которые в то время сельским жителям не давали, чтобы закрепостить их по месту рождения и тем обречь на пожизненную работу в колхозе. Председатель так и сказал:

 - А кто будет в колхозе работать?

 Ни с чем ушла домой.

 Больная мама досматривала колхозных телят. Говорю ей:

 - Мама, будь ты дома, а я вместо тебя стану ходить на ферму.

 Поухаживала немного за телятами. Летом ходила на разные работы. Научила мама жать. Вместе с ней длинными летними днями напролёт не выпускали серпы из рук.

 Как-то на правлении колхоза «Чырвоны сцяг» встал вопрос о нехватке доярок. Мне предложили переквалифицироваться из разнорабочих. Работать было везде плохо, и я согласилась. Собственно говоря, даже вопрос не стоял: идти или не идти, поскольку коров я очень любила.

 Поручили мне 15 коров. Доить нужно было вручную. А какая я тогда была? Ребёнок. Но справлялась. Доила не покладая рук, таскала тяжёлые вёдра с молоком, но душой отдыхала - настолько коровы успокоение приносили.

 В соседней деревне Ильюшино умерла женщина. Оставила корову большую, красивую, но норовистую - никому не давалась доить себя. Из-за безысходности ситуации привёл вдовец бурёнку в колхоз и говорит:

 - Отдадим мою коровку Вере. Пусть она её приучает.

 Начала доить новосёлку, а она бьётся. Взялись приучать запугиванием: мужик стоит с колом, а я дою. Помогало мало, и я решила взять непокорную животину лаской. Приносила ей хлеба. Лучше кормила. И так привыкла ко мне, что поедем на телеге в поле доить стадо, все коровы бьют себя ногами по животу, хлещут бока хвостами, чтобы отогнать оводов, а моя даже ногой не трепыхнёт, когда под ней ведро стоит.

 В 1961 году вышла замуж. Муж увёз меня в Казахстан к своим родителям. Вижу там сон: пришла та коровка и лижет меня. Мне так жалко её стало. А утром пришло письмо с сообщением: «Зарезали твою Романиху (я так звала корову от имени хозяина), неуправляема стала после твоего отъезда».

 Поплакала я по своей любимице, да продолжила доить коров казахских. Но к ним привыкнуть не могла. Тяготила меня и унылая природа, чужой образ жизни. И хоть там уже родила дочку Олечку и сына Лёню, стала требовать возвращения на родину. И настояла. В феврале 1964 года вновь увидела родной лес, по которому скучала все три года целинной жизни.

 В ушачских Великих Дольцах у меня родился Саша, работать уже было некогда. Так перезимовали. Ушачский район присоединили к Лепельскому. Мужа направили бухгалтером в Лодеено, что в Бобровском крае. Я родила Серёжку. Но и там вроде казахстанского безлесье меня доставало.

 Прошло пять лет. Образовался совхоз «Боброво». Мужа назначили туда заместителем главного бухгалтера. Ездить ему нужно было на работу 10 километров в одну сторону. Он и говорит начальству:

 - Назначьте меня в любой колхоз, чтобы жильё было рядом с работой.

 И перевезли нас в Гадивлю, за три километра от Велевщины, центра колхоза «Родина». Поселили в откупленной у частных владельцев хате. Повезло с соседями. Я родила последнего сына Игоря. После исполнения ему года, пошла на Гадивлянскую ферму коров доить. Три года ухаживала за бурёнками. Привыкла к ним, как к своей родной коровке. И любила одинаково. Что своей хлеб давала, то и колхозным его на гостинец носила.

 Вскорости нам дали квартиру в новом доме. Прожив в ней совсем немного, я заявила, что из Велевщины никуда не уеду - понравился лесной край.

 Тридцать лет отдоила коров в Велевщине. На льготную пенсию оформилась на пять лет раньше установленного срока как мать-героиня, но продолжала ежедневно обслуживать любимых бурёнок.

 Ферма была на одном отшибе большой деревни, а жила я на другом. Далеко. Поэтому в зимнюю стужу домой не ходила между дойками. Брала себе перекусить - пирога какого, хлеба (большего тогда и не было), вышивку и вышивала. Когда есть захочу, молочка себе надою и пастухов угощу. Получалась, что вроде как жила на ферме, а в квартиру ходила лишь ночевать, поскольку утренняя дойка начиналась рано, а вечерняя оканчивалась поздно.

 Когда построили животноводческий комплекс, мне дали 50 голов. Коров-то много стало, а кормов не хватало. Еле ноги таскали доходяги. Но мои смотрелись лучше других - собственными кормами поддерживала. После увеличили кормовые угодья за счёт культуртехнических работ - кусты превратили в пастбища и травяные поля. Коровы набрали силу. Увеличились надои. Каждая из моей полсотни имела свою кличку и на неё бежала из дальнего края пастбища или выгульного двора.

 Навсегда оставила ферму на 63-м году жизни. Уже здоровье стало не то, понаехало пьяниц из иных краёв. Не смогла смотреть на их наплевательское отношение к коровам, которых я всю свою жизнь уважала, будто хороших людей. Не пойду, решила, больше на ферму.

 Теперь вышиваю в свободное от огорода время. А бурёнок своих часто во сне вижу - приходят они ко мне, ласкаются.

Записано в 2014 году.



НРАВИТСЯ
СУПЕР
ХА-ХА
УХ ТЫ!
СОЧУВСТВУЮ





29 июля 2016 в 06:02 — 9 лет назад

Вера очень правильно заметила про "пьяниц, понаехавших из иных краёв"; нормальным людям с такими не только работать, но и жить рядом неприятно.





Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий




Темы автора





Популярные за неделю


71-я бродяжья новость. МУХА В БАТОНЕ. Валацуга  — 1 неделю назад,   за неделю: 224 





Яндекс.Метрика
НА ГЛАВНУЮ