Мемуар 121. ЯЗЫК ОБУЧЕНИЯ ДЕРЕВЕНСКОГО БЕЛАРУСА

Сведения об авторе смотреть здесь.

 Пул державы заявлял, что беларусский язык беден, и на нём нельзя изложить точные науки. Прав ли тот пул? Попробую ответить на вопрос, взяв за пример себя и язык своего обучения в школе.

 Как думаете, дурак я или умный? Да-да, также прямо и кратко ответьте себе в уме. Не зная вашего ответа, с уверенностью предполагаю, что он положительный, т.е я – человек нормальный. Поправлюсь, что не учитываю мою характеристику политическими антиподами, мнение которых будет однозначно: первостепенный дурень. Впрочем, таковыми и я их считаю.

 Значит, я не дурак. Спасибо. А какой тогда язык сделал меня умным? С первого по десятый класс, а это с 1959 по 1969 год я обучался исключительно на беларусском языке. Да иначе и быть не могло, поскольку в районе была всего-то одна русская школа, которая находилась по лепельской улице Вокзальной (теперь Лобанка). Хм. Только сейчас, на 69-м году жизни сообразил, что не знаю, на каком языке обучались дети в военных городках. Знаю лишь, что школьники русских военных по письменной просьбе родителей освобождались от уроков беларусских языка и литературы.

 Все без исключения сельские родители тогда говорили на смешанном беларусско-русском языке, более приближённом к беларусскому. Соответственно это передавалось и детям. И когда я пришёл в первый класс, без перевода понимал, что значат слова «буквар» «арыфметыка», «чыстапісанне», «крэйда», «дзённік», «аловак», «сшытак»…

 В букваре было всего лишь несколько дополнительных букв: «дж», "дз", "і", "ў", а исключались «и», «щ», «ъ». Это если сравнивать с русским алфавитом. Но мы ведь начинали с беларусского, и нам он казался единственным.

 С первого класса учителя приучали нас к чистому беларусскому языку, и мы привыкли к нему так, что использовали рОдную мову даже в непринуждённых разговорах между собой.

 Уроки русских языка и чтения появились лишь во втором классе. Я как-то быстро начал усваивать чужие слова. А вот Валерику Прусскому они давались очень трудно. Долгое время он не мог прочитать слова, где за согласными «д» и «т» следовали мягкие гласные. Долго над ним билась учительница Анна Дмитриевна Мозго, пока Валерик вразумительно, хоть и слишком мягко стал произносить трудные слова «дядя», «тётя» вместо привычных беларусских «дзядзька», «цётка». Ну, примерно так, как современный беларусский манкурт берётся русить и в результате, от чрезмерной старательности избавиться от беларусского акцента, излишне смягчает согласные звуки. Таких якобы беларусов в знак презрительной насмешки до сих пор называют «рЮсскими».

 Всем нам на уроках русского языка никак не удавалось смягчать согласные в тех слогах, которые в белмове должны писаться и произноситься твёрдо: «рЭка», «жЭсточайшЭ», «рАбина», «РАзань»…

 Но нельзя считать, что мы были патриотами родного языка. Считали ведь его деревенско-колхозным. А нам хотелось казаться городскими. Поэтому к месту и не к месту многие пробовали «рЮсить», что получалось очень плохо. Однажды младшая за меня на два года сестрёнка Аня объявила:

 - З сягодняшняга дня я буду разгаварывать чыста па-рюску. Цябе буду зваць Вэвка.

 Я долго смеялся, потом ещё дольше ей втолковывал, что моё имя «Воўка» по-русски будет «Вовка». Она, конечно, не согласилась. До сих пор при встречах со смехом вспоминаем тот глупый случай.

 Но не все школьники старались разговаривать на русском, хоть и хотели. Подавляющее большинство не решалось, поскольку сверстники над такими подтрунивали, применяя всем известное выражение: «Не рЮсі, а то выганім з Беларусі».

 Я тоже относился к тем, кто хотел разговаривать по-русски, поскольку знал русский язык, может, даже лучше всех ровесников. Но стеснялся неучей, которые могли хлестануть по мне беларусским народным афоризмом «не рЮсі…»

 Все предметы: биология, физика, геометрия, астрономия и др. преподавались исключительно по-беларусски. Представляете, как директор Слободской средней школы, типичный еврей Лев Борисович Мельников излагал химию на чуждом ему языке. А надо было. И он старался.

 Случалось, что кто-то приносил на урок прыродазнаўства русский учебник «Природоведение» или на гісторыю – «Историю» для соответствующего класса. Тогда весь класс висел друг на дружке, стараясь посмотреть, как пишутся темы уроков на «нормальном» языке.

 Уроки русского языка и русской литературы на протяжении всего обучения в школе были по два в неделю. И этого мне хватило, чтобы научиться хорошо разговаривать по-русски и продолжать учёбу дальше.

 Армейскую службу отбывал с 1970 по 1972 год в учебке в городе Луга Ленинградской области и в ракетном дивизионе в Восточной Германии. Я специально спрашивал у сослуживцев, где в моём произношении улавливается беларусский акцент. В основном утверждали, что его нет. Но больше понравился следующий ответ: «У тебя в одном «р» получается их 33». А ещё меня словили на слове «куляй», когда при перемещении валуна хотел подать команду «опрокидывай». С тех пор вместо Шушу (производное от клички всё вынюхивающего капитана-особиста и моей фамилии) меня стали звать Куляем (от беларусского слова, переводящегося на русский язык как «опрокидывай, переворачивай».

 А ещё однажды предложил химику-дозиметристу Славке Максимовичу из брестской деревни Пинковичи поразговаривать по-беларусски, и не смог его понять.

 Тогда я ещё не знал, что полесский диалект больше отличается от беларускай мовы, чем русский язык. Когда в 1973-м женился на полешучке из Лунинецкого района, то поначалу в разговоре с полешуками лишь кивал головой, не понимая их. Не зря же в 1989 году полесский националист Микола Шелегович доказывал, что полешуки – это отдельная национальность и даже издавал газету «Балесы Полісься» (Голоса Полесья) на полесском языке. И в том же году Всесоюзный комитет по печати зарегистрировал издание общественно-политического объединения «Полісьсе» - газету «Збудінне» (видимо «Пробуждение»).

 Сейчас страшилки насчёт вреда школьного обучения на беларусском языке продолжению образования, усилились. Как видите, мне, выходцу из самой беларусской глубинки, беларусская школа нисколько не навредила стремлению стать порядочным человеком. Хотя, возможно, и помогла сформировать националистические взгляды на существование Беларуси как компактно проживающего народа с названием Беларусы.

12 октября 2020 года.

Читайте мои единственные в мире «Личные мемуары о красной эре».