783. ЗАБЫТОЕ МЕСТО ТРАГЕДИИ. Кунчевская (Болотник) Анна

Сведения о респонденте смотреть здесь.

  Я была непосредственным свидетелем расстрела жителей Валовой Горы на хуторе Марьяново. Там были убиты и мои родные. Однако по малолетству о том событии больше знаю из рассказов старших очевидцев, чем по собственной памяти. Поэтому рассказывать собираюсь не о самом расстреле, а о том, как сейчас по мере собственных возможностей увековечиваю то проклятое место, до которого не было дела все последующие годы ни послевоенным творцам сталинского геноцида, ни хрущёвским строителям коммунизма, ни брежневским покорителям космических высот, ни тем более современным безденежным властям.

 Всё же вкратце перескажу причину, которая вынуждает меня иногда посещать бывший хутор Марьяново, затерявшийся в глухих недрах заповедных дебрей. В 1943 году партизаны вывели из себя оккупантов. Те решили начать борьбу с лесными обитателями. А как их отыскать в заповедной глуши? Решили начать террор против затерянных деревень, без поддержки которых не могли существовать партизаны. В план уничтожения оставшегося мужского населения включили и Валову Гору. О том местный полицай Яська Мацкевич своеобразно предупредил валовогорцев: чтобы не покидали деревню, иначе в лесу будет устроена облава на беглецов, и пойманных уничтожат. Позаботились и партизаны о своих союзниках: приказали сельчанам убегать в лес, что поможет им спастись. Население послушалось, конечно, своих…

 И вот в один из дней 1943 года в Валову Гору нагрянули завоеватели. Деревня оказалась пуста. Причина воцарившегося безлюдья была налицо: жителей предупредили, и они спрятались в лесу. Найти и уничтожить!

 Долго искать не пришлось, поскольку здоровые мужики были обременены уходом за немощными детьми, жёнами, стариками. Взяли беглецов всех скопом. Пригнали на хутор Марьяново. Тринадцать мужиков расстреляли на виду их семей. Убивали лежащих лицом в землю выстрелами в затылок. Остальных заперли в пуне. Все решили: будут сжигать. Мама потом говорила, что ей не было страшно после того, как собственными глазами видела убийство родных. Однако сожжение не состоялось. Людей из пуни выпустили и приказали следовать к Минскому шоссе и по нему тащиться за повозкой в Лепель. Женщины стали просить позволения закопать убитых. Сначала не позволили. Когда же заголосили на весь лес, разрешили похоронить по три трупа в яме, даже лопаты дали. Мама сняла с головы платок и закрыла лица папе Болотнику Ивану Васильевичу, его брату Болотнику Петру Васильевичу и их двоюродному брату Болотнику Ивану Тимофеевичу.

 До сих пор считала, что убитых было девять человек, и их разместили в трёх ямах. Но мой ровесник Анатолий Шуневич, который также присутствовал при расстреле, утверждает, что в Марьяново погибло 13 валовогорцев, среди которых были Шуневич Бронислав, Шуневич Вячеслав, Леванович Франик. Вместе вспомнили Крицкого Григория. Вот так совместно с другими очевидцами решили установить всех расстрелянных.  

 Освобождённых из пуни женщин и детей с обозом отправили в тюрьму, расположенную в бывшей кавалерийской части, ставшей после войны Лепельским военным госпиталем. Старый немец-возница посадил нас, малышей, на повозку и даже угощал хлебом. Уплетали его с аппетитом, поскольку со вчерашнего утра не ели.

 Вместе с взрослыми, в тюрьму попала и я. Там голодали. Мёрзли. Городские родственники, прослышавшие о заточении родных, всячески старались облегчить их участь. Приносили передачи, одежду. Просили тюремное начальство освободить бедолаг. Ходатайствовал о том и валовогорский полицай Яська Мацкевич. Тюремщики не очень и препятствовали – перенаселение тюрьмы создавало дополнительные физические усилия и материальные расходы. Узников выпускали при условии, что в партизанские деревни они не возвратятся, а будут жить в городе.

 Однако старания Яськи Мацкевича партизаны не учли. Впоследствии при штурме Лепеля его обнаружили дома под скамейкой и порезали на куски.

 Когда тётка выкупила нас и привела к себе, одежда наша была до того завшивевшей, что её пришлось сжечь в печи. Было отчётливо слышно, как вши трескались в огне.

 Валовагорцев выпустили всех. Как и мы, остальные поселились у городских родственников и знакомых. Однако через некоторое время возвратились в родную деревню – тянуло к своему хозяйству, да и обременять бедные семьи приютивших людей не хотелось.

 Шли годы. Неудержимая сила стала влечь меня на место расстрела родных. Добирались туда с дочкой Олей на велосипедах, поскольку сохранившуюся лесную дорогу перегородили шлагбаумом. Привезли цветы. Возложили их к наиболее приметному месту, точно не зная расположения братской могилы. Посадили каштан, сирень, дуб. Приезжали поливать деревца.

 Знали, что трупов в Марьяново не оставалось, поскольку спустя две недели родственники перевезли их на Валовогорское кладбище. Так и закапывали семьями: Болотники, Левановичи, Шуневичи. 

 И вот жительница Валовой Горы Мария Кульба сообщила, что знает точное место расстрела, поскольку её военное детство и послевоенная юность проходили на хуторе Марьяново, и может точно показать, где расстреливали лежащих мужиков, где их закопали. Вот только ноги не пройдут пару километров от шлагбаума до хутора.

 Тогда мы договорились с лесоохраной, и нам открыли проезд. Мария провела экскурсию по Марьяново, показала, где происходило убийство. После Шуневич Анатолий подтвердил показания Марии. Теперь буду отдавать почесть конкретному месту.

 Начинала свой рассказ с возмущения безразличием властей к месту трагедии. Продолжу тем же. Непонятно, почему советская власть, кричащая с многочисленных рупоров и лозунгов, что у нас ничто не забыто, и никто не забыт, почему-то забыла про трагедию на хуторе Марьяново. Ведь не один человек там был лишён жизни, а целая чёртова дюжина – 13. Множество раз публично рассказывали о том местные жители, их рассказы слышали и депутаты местных советов, и работники сельсовета, и школьные учителя, и пионеры… И никому не было дела до жуткой истории, произошедшей в глухом заповедном краю в средине войны.

 Долго думала, как бы более основательно увековечить для потомков расстрельное место. От властей помощи вряд ли дождусь. Надо как-то самим взяться за установку какого-нибудь примитивного обелиска за свой счёт. Пусть хоть такая память останется о страшном времени.

 Рассказала о своём намерении Марии Кульба, Анатолию Шуневичу. Они меня поддержали. Думается, что и руководство Березинского заповедника не будет препятствовать осуществлять наш почин.

2020