52. Светлый путь. ДЕЗЕРТИРСТВО КАМИНЦЕВ. Шуневич Анатолий

Сведения об авторе смотреть здесь,

(Продолжение. Начало смотреть здесь.)

 Бригадный партизанский штаб размещался в обычной крестьянской хате сразу за правобережной дамбой Березинского канала по центру Валовой Горы.

 Когда я в составе троицы валовогорской ребятни шёл по дамбе, возле штаба толпилось много солдат в незнакомом обмундировании.  Возле стены стояло оружие. Некоторые мужчины в армейской форме сидели на завалинке, попыхивая самокрутками.

 Мы немного спустились к каналу, чтобы поверх дамбы наблюдать за происходящим. Через несколько минут из хаты вышли партизанские командиры во главе с начальником штаба Шарко. Осмотрев необычное воинство, начштаба приказал снять с мундиров шевроны, назвав их паскудством, и сжечь, разделить солдат на две группы, возвратить им оружие после принятия присяги.

 Что творилось дальше, мы не видели, поскольку особист Шалахутдинов заметил и прогнал слишком любопытную малышню. Однако мы всё же успели поиметь по одному шеврону. Но вечером тётя Агнеша по указанию деда Юзика реквизировала их и сожгла в камине. Про дальнейшую судьбу тех каминцев и их историю я узнал только в 53-м году, работая в леспромхозе маркировщиком.

 Бригада генерала Каминского была образована на Орловщине. Сначала её основу составляли пленные солдаты Красной армии, затем те, кого слишком обидела советская власть. Формировалась бригада в посёлке Локоть. Каминскому звание генерала присвоили немцы летом 1943 года. В августе 43-го его бригада состояла из неплохо обученных военному делу бойцов. Сначала её использовали в борьбе с партизанами на Орловщине и Брянщине, а летом 43-го немецкое командование перебросило бригаду в Беларусь на борьбу с беларусскими партизанами, решив, что на линии фронта держать бригаду нецелесообразно. Многие вояки захватили с собой и семьи. На Лепельщине главный состав бригады расположился в деревнях Стаи, Жарцы, городском микрорайоне Песчанка. В Старом Лепеле, Юрковщине, Матюшиной Стене обосновались каминцы с семьями. По пути с Орловщины в Лепель много солдат дезертировало. Потому уже на Лепельщине доукомплектование пришлось делать местными народниками, в основном 16-летними малолетками, не пожелавшими ехать в Германию.

 Дезертирство из этой военной единицы происходило довольно часто. Об одной такой акции я услышал от непосредственного участника того происшествия, парня из деревни Торонковичи. К моему сожалению, фамилию его не помню, а имя вроде бы Володька. Когда я работал в леспромхозе маркировщиком, он устроился мотористом на электропилу. Однажды, сидя возле костра, зашёл разговор о военном лихолетье. Володька и рассказал про один эпизод из своей жизни.

 Весной 43-го года в Торонковичах кто-то приклеил на заборе возле их хаты прокламацию. Ещё домашние спали, а в двери вломились двое полицаев. Володьку и его младшего брата стащили с кровати, тыкнули в лицо той прокламацией, назвали ребят пособниками партизан и пообещали повесить, а хату сжечь вместе со старыми родителями.

 - Калі нас запіралі ў калгаснай пуні, то адзін з паліцаяў шапнуў, што, калі я напішу заяву служыць у рэйху,

то мяне адпусцяць і шкоды сям’і не зробяць, - признавался Володька. – Некаторыя мальцы давалі згоду служыць на Захадзе, дык іх накіроўвалі часта ў Францыю ці Германію, дзе яны неслі службу вартавых ці чорнарабочых. А мне чамусьці было страшна ехаць на чужыну і я дачакаўся камінцаў. Пачалася вайсковая муштра. Цяпер ужо я зайздросціў тым, што далі згоду ехаць на Захад. З рускіх і мясцовых як бы добраахвотнікаў сфармавалі роту, а камандзірам прызначылі маладога мужыка з Арлоўшчыны па прозвішчы Шарыкаў. Вечна п’яны двухмятровы вярзіла, калі што не па яго, з нейкай радасцю морду мог расквасіць, а да жанчын увогуле быў люты. Роце былі прыдадзеныя бранявік, два мінамёты, два кулямёты, дзве падводы. Асабістая зброя – стрэльбы, толькі ўзводныя мелі аўтаматы. Боепрыпасаў было не лічана. Частка гарнізону заняла доты паміж Пышнагорамі і Забалаццем, другая перакрыла бальшак на Беразіно з боку Пышна. Цяпер шлях з Валавагорскай партызанскай зоны ва Ўшацкую партызанскую зону стаў вельмі праблемным, даводзілася браць праваднікамі падлеткаў з Зацяклясся, бо дарослыя мужыкі амаль усе знаходзіліся ў партызанскіх атрадах.

 У апошняй хаце Пышнагораў жыла даволі прыгожая жанчына. Трыццатыя гады не абышлі бокам і яе сям’ю. Да гэтай маладзіцы і зачасціў Шарыкаў. У жанчыны заўсёды было што выпіць, дый закусь была на высокім узроўні. Вяскоўцы бокам абыходзілі гэтую хату, а з жанчынай не надта вялі размову: дзень добры і да пабачэння, а адышоўшы, плявалі ў яе бок, шэпчучы: “Сучка фашысцкая!” Калі-небудзь да яе зазіраў Антось, малец з Валовай Гары, па загадзе Шарыкава дастаўляў харч і мясцовы бульбяны самагон градусаў пад 70. Часам на браневіку са Стай Антось з аховай і вадзіцелем-немцам дастаўлялі камінцам у Пышнагоры боепрыпасы…

 Рассказ Володьки из Торонковичей позже подтверждали жители упомянутых им деревень, опрос которых я проводил с 80-х годов и по настоящее время. Их общая информация совпадала. Тем более, что и в моём роду часто вспоминали эту историю, поскольку отмеченный в рассказе Антось Михайлович Шуневич был двоюродным братом моего отца.

 …Осторожно действовали партизанские связные, внедрившиеся в бригаду Каминского. Цепочка информации об её деятельности тянулась от любовницы Шарикова, далее попадала к Антосю, а от него – к стайчанину Францу Левицкому, затем – к жителю Бесед Никите Мозго и далее – в штаб бригады Дубова через партизанский заслон в Оконе третьего отряда бригады имени Сталина, имевшего телефонную связь с Валовой Горой.

 Однажды к солдатам Пышногорского гарнизона «случайно» попала листовка Лепельского райкома КП(б) Беларуси, в которой детально была выложена обстановка на восточном фронте, фронтах антигитлеровской коалиции и содержался призыв переходить с оружием на сторону партизан. Листовка утверждалась пропуском для перехода как поодиночке, так и группами. Узнав действительную обстановку на фронтах, почти все рядовые беларусы и русские были согласны в любое время осуществить переход, а оружие и боеприпасы погрузить в броневик и преподнести его как подарок бригадному генералу Дубровскому. Вдобавок решили, что лишними не будут и прихваченные с собой две подводы с возницами.

 Однако не всё пошло так, как планировали заговорщики. Шарикову позвонили срочно доставить броневик с боезапасом к штабу бригады Каминского. Чтобы не вызвать подозрения, Антосю пришлось выполнить приказ командира роты и потом срочно возвратиться на место дислокации роты. Распорядившись, сам ротный как всегда направился к любовнице, где его ожидал хороший ужин и большая бутылка первача.

 А в это время в молодом подлесье семеро партизан ожидали начала выполнения поставленной им задачи. Ближе к вечеру, не дождавшись броневика, заговорщики подали условный сигнал, и партизаны по одному подались к дотам. Каминцам-перебежчикам пришлось раньше времени ликвидировать обслугу пулемётов и миномётов и вместе с партизанами ждать появления Шарикова. Как только тот вышел из хаты, план захвата его в плен сразу отпал. Командир партизанской группы с близкого расстояния выпустил две автоматные очереди в спину предателя. Тот, прежде чем замертво упасть, ещё смог пьяным бегом одолеть около сотни метров.

 Партизаны и перебежчики на две подводы погрузили оружие и боеприпасы, а затем зачистили все следы совершённой акции и лесными дорогами через Заборье и Заполье проводники из Затеклясья вывели обоз на дорогу в Валову Гору, словесно обрисовав дальнейший путь к штабу бригады. По дороге партизаны утопили в болоте прихваченные с собой трупы верных Каминскому своих недавних сослуживцев.

 После этой успешной операции Антосю Шуневичу в очередной раз не удалось убедить партизанское начальство оставить его воевать в отряде. Подпольщику снова приказали оставаться на службе у Каминского, продолжая вести разведывательную деятельность.

 Пышногорцы, как все простые сельчане, привыкли ничего не видеть и не слышать.

 Немецкая следственная комиссия так и не смогла восстановить действительную картину невероятного происшествия и списала исчезновение целой роты на дезертирство.

 Многие пышногорские дезертиры прошли весь боевой путь до Берлина. После победы вернулся домой дезертир и свидетель массового бегства каминцев в партизаны Володька из Торонковичей, однако недолго он жил с семьёй. Однажды утром к его хате подъехала машина и увезла бывшего каминца в Сибирь на лесоповал почти на 10 лет. Сосед донёс, что воевал за немцев. После ареста Володьку лишили всех наград, которые получил за боевые действия в составе Красной армии, где дважды был ранен. Лично от него слышал эту историю, которую позже подтвердили жители Пышногор, а также бывшие партизаны Лепельской партизанской зоны.

(Продолжение следует.)

2023