846. МЫ - ИЗГОИ (трилогия). 1. ПОБЕГ ИЗ СЕМЕЙНОГО ЗАТОЧЕНИЯ. Лисичёнок (Гурко) Тамара

Сведения об авторе смотреть здесь.

 Изгоем я стала по воле судьбы-злодейки. Мой супруг, как только узнал диагноз нашего сына (а было это в семь месяцев от рождения), решил избавиться от нас. Но чтобы не испортить себе репутацию хорошего работника и примерного семьянина, придумал план. О нём я узнала позже, а в то время, испуганная и подавленная болезнью сына, соглашалась со всеми его доводами. А доводы были такие:

 - В деревне, на свежем воздухе, молоком да мёдом, да бабкиными заговорами вылечим ребёнка.

 Хотя врачи предлагали лечение в больницах и санаториях.

 На помощь был вызван отец его. Собрались скоро, одним махом, я и опомниться не успела, как очутилась в деревне Заборье, где лиходейка-свекровь с первого дня стала моей мучительницей.

 Женщиной она была властной и строгой. Поставила мне условие:

 - На вуліцу не выходзіць, калеку нікому не паказваць.

 Гулять с ребёнком было разрешено только во дворе, который был огорожен высоким глухим забором и выходил задами к речке.

 Место нам с сыном отвели в каморке, за печкой. Есть за общим столом не позволялось:

 - Глядзець на вас брыдка, сама не пара майму сыну і нарадзіла невядома каго. Казала Васільку: не жаніся, не паслухаўся мяне, вось гора і нажыў.

 Бывало, зайдёт в каморку часа в четыре утра, кулаком в бок:

 - Ну, што разляглася? Хто мужыку есці будзе гатаваць? Ідзі ўжо бліны пячы, я цеста замяшала.

 Руки, лицо сполосну под рукомойником, наскоро причешусь - и к плите.

 Сковороду нагрела, теста налила, а блин не жарится – свекровь специально воды в тесто бухнула.

 - Во, лахудра гарадская, блін і той прыліпае, не пячэцца. Во, паслаў бог нявестку: ні сабе, ні людзям.

 Зальюсь слезами так, что и ответить ничего не могу. А свекровь снова:

 - Румза брыдкая. Адкуль ты майму Васільку ўзялася на яго галаву? Колькі дзевак бегала за ім, а ён учапіўся за смаржка дохлага.

 Так свекровь унижала меня за невысокий рост и худобу.

 Диме врачами был прописан массаж, которому меня научили в больнице. Но в каморке было очень тесно.

 И когда все уходили, я расстилала на полу в хате одеяло и массажировала маленькое тельце наскоро, боясь, что кто-нибудь зайдёт. Да один раз не услышала, как вошёл свёкор. Прямо с хлева, грязными сапогами через нас и переступил. Тут же влетела свекровь.

 - А божачка! Што дзеецца! – запричитала с порога. – А дзе ж гэта бачна, каб дзіцяці рукі-ногі гэтак ламалі? Вось зараз святой вадой папырскаю, мо і ачуняе.

 И брызгала, да не с добрыми словами, а с проклятиями:

 - А каб бог пракляў тое месца і час, калі Васілёк мой цябе сустрэў. А хоць бы ты куды правалілася, згінула са сваім вырадкам! Колькі ўжо трываць? Божа, за што нам горачка гэта? Які ж дурны быў сынок, калі жаніўся на табе!

 И божечка услышал её стенания. Терпеть такие издевательства у меня уже не было сил. Поскольку выход на улицу мне был запрещён, решила бежать через речку. Когда гуляла там с Димой, высмотрела тропку, выходящую к мосту. А там шоссейная дорога на Полоцк. А от него до Лепеля рукой подать.

 Сборы были недолгими. Когда никого не было дома, одела сына, набросила на себя пальтишко и, захватив только трое колготок, бегом, бегом – подальше от людей, которые превратили мою жизнь в пытку. Главное, не быть замеченной до шоссе. А там проголосую, и только меня и видели.

 Машина остановилась как по заказу, видно потому, что ребёнок на руках. Объяснила, что денег нет, надо в Полоцк срочно.

 Ехала, а душа ликовала - хоть и пробыла я в той деревне осень и зиму, эти полгода показались мне вечностью.

 Был март-месяц. Пахло весной. И это вселяло надежду. Думалось: зачем я вообще поехала за мужем в эту глухомань? Ведь ещё там, в Нижневартовске, директор организации, в которой работала, предлагала подумать, обещала помощь и поддержку, предоставляла комнату. Но я как последняя дура действовала по принципу: куда муж – туда и жена.  Зато приобрела бесценный опыт жизни со свекровью, которая собственно и добивалась, чтобы я ушла от них. Это и был, оказывается, их хитроумный план.

 После моего побега они долго ждать не стали. Муж и свёкор, захватив с собой бочонок мёда и гуся, обратились в Лепельский нарсуд. И там скорохонько, как было принято в Советском Союзе, по блату развели нас, несмотря на ребёнка-инвалида.

 Наверное, это странно, но я радовалась: ведь теперь я свободна. Тем более что приехала к маме родной и любимой, которая никогда не предаст, а пожалеет и приласкает.

  Но как же горько я ошибалась…

2021

(Продолжение смотреть здесь.)