3. Что ни дорога - то тупик

На высокой дамбе ночью в палатке было тепло. Утро встретило безоблачным солнечным небом.

От плотины дорога привела нас к вертолетной площадке, потом к объекту «Дача Машерова», переоборудованному в прекрасный гостиничный комплекс. Не хотелось снова ползти в болото, и мы двинули по насыпной дороге, ведущей от «Дачи» в Нивки, прежнюю деревню, а теперь базу отдыха заповедника. Дорога пролегла параллельно руслу Бузянки, удаляясь от него наиболее на 1,4 километра. Но через несколько десятков минут не выдерживаем такого легкого маршрута и поворачиваем на перпендикулярную лесную дорогу. Петляет она чистым бором, постепенно хирея. В конце концов, упершись в болото, заканчивается тупиком.

Перед болотом на деревьях сооружен охотничий лабаз. Неподалеку прорублена просека в сторону дороги на Нивки. Сунемся ей, обходя и перелезая завалы из деревьев. Попадаются свежие следы копытных животных, сморчки.

Упираемся в залитую водой долину небольшой речки. Вырубаем палки и пробираемся через нее по разбросанным в разных направлениях сваленным старостью деревьям. Решаем, что это путь в никуда. Возвращаемся. На утренний привал останавливаемся уже около бойкой дороги.

В Нивках три деревянные постройки: две - жилого характера и одна - административного или хозяйственного, сарай на несколько десятков животных. Вокруг красивый уютный бор. Устраиваемся на обеденный привал между Нивками и Минским шоссе.

Иду в Нивки за водой. Навстречу - молодая женщина с собакой, которая остервенело набрасывается на меня. Чуть успокаивает её хозяйка. Объясняет, где взять воды.

На обратной дороге та самая Найда бешено мчится на меня. Спасает давний приём - догадываюсь стать раком. Это озадачивает зверя и пугает - думает, что камень или палку человек берёт. Подоспевшая хозяйка хватает Найду за загривок.

- А я думал, что в Нивках никто не живет, - начинаю разговор.

- Как же, - отвечает женщина.

- А сколько семей здесь? - Не отцепляюсь я.

- Хватает, - недовольно говорит нивчанка. - Идите. Не буду же я все время, согнувшись, над собакой стоять.

Ранее открытый шлагбаум при въезде на Минское шоссе был заперт на замок. Наверное, женщина тут не просто живет, а несет какую-то службу.

Что ни обед, то тучи застилают солнце. Хорошо, что хоть дождя не приносят. Допекают не комары, а красные муравьи. Их вокруг уйма. Залезают под одежду, кусают. Валерку так ужалил один в лоб, что рог вырос. И парень не удержался:

- Больше я в такой поход не пойду!

До Бузянки несколько сотен метров. Параллельно направлению, которого мы сегодня держались в отдалении от нее, в 1995 году мне пришлось проплыть на байдарке в составе экспедиции по изучению состояния Березинской водной системы. Берега ее на этой дистанции такие же, как между Осетищем и Воловой Горой. Озеро Плавно своим рукавом или коротким руслом Бузянки переходит в меньшее озеро Манец. Оставив его, река через пару километров подныривает под Минское шоссе и бежит заболоченной поймой за деревню Домжерицы, где отдает свою силу Сергучскому каналу, а сама, похожая на староречье, мимо деревни Кветча течёт в Березину.

Русло Бузянки между Манцом и Нивками местами забито плавами. Продираешься сквозь них с боязнью заблудиться. Веслом стремишься оттолкнуться от плавучего острова, а получается, что оттолкнул его от себя.

Граница района по Бузянке дошла до Минского шоссе и сразу напрямик поворотила на северо-запад в мрачный заболоченный лес. Сплошная вода сойти с дороги позволила только через несколько сотен метров от моста. Лесной дорогой, перегороженной глухим шлагбаумом (ни своей, ни чужой технике нечего топтать заповедные дебри), идём мрачным смешанным лесом. Дорога отклоняется к бузянской пойме, а мы по компасу движемся воображаемой границей района. Путаемся среди зарослей. Интуиция на каждом шагу подводит, направляет ошибочным курсом. Компас исправляет ошибки.

Решаем на вечерний привал не останавливаться, а достичь возвышенности, находящейся на карте возле дороги между Рожно Лепельского и Слободой Докшицкого районов. К Рожно ближе, и мы идем туда в магазин. Это первая торговая точка на нашем пути, которая работает. Отовариваемся необходимыми припасами. Не находим только карандаша, ручки и тетрадки, которые у нас списываются. Однако обвинять в том торговлю не берусь: слишком понравилась молодая, приветливая продавщица. Бросаем под ее охрану рюкзаки, а сами с рожнянским пенсионерам Федором Герасимёнком шагаем по питьевую воду.

До первых трех водоразборных колонок она не доходит. Заправляем емкости на центральной низменной улице. По дороге к ней Федор Георгиевич рассказывает о жизни деревни. Она насчитывает около полусотни хат. Живут здесь где-то 70 жителей, преимущественно пенсионеры.

Перед войной переименовали Рожно в Сосновку. Потом возвратили название назад. Ликвидировали Бегомльский район. Сформировали колхоз «Большевик». А в 1963 году колхозные земли отвели под заповедник. Население от этого не пострадало. На обработку собственных огородов выделяют четыре лошади Рожнянского лесничества. Столько же рабочих животных имеют частники. Хватает.

Заповедник отказался от колхозного сада. Его приспособили под собственные огороды и сады сельчане. Огородили. Досматривают и обрабатывают.

На деревенской песчаной улице наш гид по Рожно пальцем рисует направление лесных дорог и троп от пограничной реки Березина до глухой деревни Савский Бор.

В начале одной из тех дорог, в нескольких сотнях метров от Минского шоссе, останавливаемся на ночлег. Тихая елово-сосновая чаща едва пропускает гул автомобилей, проносящихся по автотрассе.

От комаров спасает специальное средство «Новинка», приобретенное лет восемь назад. Надо же! За такое время не потеряло своих качеств.

Ваўчок ВАЛАЦУЖНЫ (Валадар ШУШКЕВІЧ). ЛЕПЕЛЬ. 1998 год.