235. КОРОТКИЙ ПОЛЁТ «ПЛАТАНА» И «МОНОЛИТА». Тривашкевич Анатолий

Родился в деревнке Гедейки Ошмянского района Гродненской области в 1955 году. После Лепельской СШ №2 окончил Витебское радиотехническое училище по специальности "Регулировщик радиоаппаратуры". Работал монтёром на Лепельском узле связи. Срочную военную службу проходил в Польше в качестве мастера по ремонту дозиметрической аппаратуры. После армии работал электромонтажником, регулировщиком радиоаппаратуры, инженером в Лепельском филиале завода при НИИ «Платан», регулировщиком радиоаппаратуры в Лепельском филиале Витебского завода радиодеталей производственного объединения "Монолит", охранником  в  "Витконпродукте". 

 В Лепельский филиал завода при научно-исследовательском институте «Платан» я пришёл после дембеля в 1977 году электромонтажником. Завод существовал уже год, однако ничего не выпускал. Набранный штат занимался перестройкой бывшей племстанции под промышленное предприятие. Когда привезли лазерные установки для сварки колец «Неделька» (был такой комплект из семи отдельных украшений на палец), я стал наладчиком лазеров.

 Принцип техпроцесса был таков. Длинная проволока-заготовка из нержавейки наматывалась на оправку по типу спирали, которая разрезалась по всей длине на вулканитовом станке. Полученные полуфабрикаты оставалось сварить по месту разреза лазером. Даже вооружённым глазом невозможно было заметить место сварки. Готовым изделием считался комплект из семи колец – по дням недели.

 Лазер работал по принципу, описанному в романе Алексея Толстого «Гиперболоид инженера Гарина» и показанному в одноименном фильме Александра Гинцбурга. Мы проводили такой эксперимент. Брали перегоревшую электролампочку и сквозь стекло направляли на оторванную волосяную спираль лазерный луч. Лампочка восстанавливалась, а на стекле оставалось лишь тёмное пятнышко. К нам обращались девушки со своей бедой – от перстня или серьги отломилась золотая деталь. Нам самим было интересно сварить украшение и тем самым проэкспериментировать возможности лазера.

 Лазерные установки были уникальным изобретением. Принцип их действия основывался на активности элементов из кристалла алюмо-иттриевого граната, активированного трехвалентными ионами неодима. Минерал выращивался в специальных лабораториях, его строго перпендикулярные поверхности полировались с точностью до ангстрема. Затем кристалл помещался в специальную оптическую систему, облучался энергией, усиливал её и отражал в виде импульса большой мощности. Подобного совершенства техники Лепель никогда не видел и вряд ли увидит. Но после прекращения производства «Неделек» лазеры продали куда-то в Брест.

 Товары народного потребления в виде «Неделек», цепочек «Ручеёк» были всего лишь раскачкой заводской деятельности. По мере этой раскачки продолжалась реконструкция бывших сараев, где стояли племенные быки, в производственные цеха.

 Когда начали изготовлять индикаторы жидко-кристаллические (ИЖК), я стал наладчиком оборудования электровакуумного производства. Поясню, что это такое на самом простом примере. Все знают электронные часы с чёрными цифрами на светлом фоне. Работают они на ИЖК. Наши ИЖК применялись в военных радиостанциях и отправлялись в Петропавловск-Камчатский.

 Изготовление ИЖК, можно сказать, проходило в стерильных условиях и относилось к электровакуумному производству первой категории, требующему совершенной вытяжной и приточной вентиляции, идеальной чистоты, не допускающей ни единой пылинки.

 Оборудование поступило общего назначения. Под наши ИЖК необходимо было его настраивать, переделывать. Сами мудрили. У меня было много рацпредложений по этой части. В конце концов подогнали станки под необходимый техпроцесс.

 Когда производство вошло в норму, меня поставили начальником смены цеха ИЖК, а по штатному расписанию – инженером цеха. Работали посменно с Юрием Карасём.

 Всё шло хорошо, но неожиданно «Платан» начал свёртывать свою деятельность. Сказали, что нерентабельно сюда возить сырьё и отвозить готовую продукцию на головное предприятие, которое находилось в подмосковном городе Фрязино. Нас передали Витебскому заводу радиодеталей производственного объединения «Монолит». Вот запись из моей трудовой книжки: «Переведён в Лепельский филиал ВЗРД ПО «Монолит» 01.07.1981». Предлагали должность мастера, я отказался и стал регулировщиком радиоаппаратуры 5 разряда. Такая судьба была и у остальных сотни работников. Сокращения не последовало.

 «Монолит» начал производить УВТЗЭД – устройства встроенной тепловой защиты электродвигателей от перегрузок для лифтов. Поставляли их на Луганский лифтостроительный завод. Потом установили автоматические линии по производству керамических конденсаторов К107В, широко применяемых в радиоэлектронной промышленности, в частности в радиоприёмниках и других электронных устройствах.

 Новый директор Ходанович добился через министерство организации производства пылесосов. Технологические линии поставила Венгрия. Научили людей, и началась сборка пылесосов из полностью поставляемых Венгрией комплектующих деталей. Сейчас изложу выгодность на первый взгляд примитивной сборки бытового электромеханизма в Лепеле.

 В середине 80-х экономисты подсчитали, что лепельский пылесос стоит 30 или 35 у.е. (точно не помню, уже тогда для экономических обоснований использовались условные единицы). Для народа это было очень дёшево, поскольку в Европе такой пылесос стоил 127 у.е. Однажды такая статистика возмутила министерство, и оно обязало лепельский «Монолит» уплатить налог за всю ранее выпущенную продукцию из расчета стоимости пылесоса 127 у.е. Завод посадили в лужу.

 Конечно, прибыль от низкой себестоимости производства пылесосов завод имел колоссальную. У рабочих были хорошие зарплаты. В Лепеле больше нас получали лишь водители автобусов, у которых рабочий день начинался в четыре часа утра. После того, как «Монолит» обязали продавать пылесосы по европейским ценам, они стали нереализуемыми. Покупателям нужно было собирать несколько месячных зарплат, чтобы купить одну единицу набиравшей популярность бытовой техники. В общем, верха опустили завод ниже плинтуса. Теплозащитные устройства и товары народного потребления в виде школьных линеек, угольников, транспортиров вытянуть предприятие не могли.

 А потом развалился Советский Союз. Связи порвались. Луганску не стали нужны наши устройства тепловой защиты двигателей лифтов. Началось сокращение штатов. В 1995 году я попал под него вместе с женой Галей, которая работала монтажницей радиоаппаратуры.

 «Монолит» развалился. На его месте образовался Лепельский электромеханический завод, который вскорости объединили с Лепельским опытно-экспериментальным заводом шестерён. Первый переселился на базу последнего. На старой базе возникла лесофабрика «Экотех». Что там теперь – не знаю. Считаю, что предприятие по выпуску электроники растворилось в производстве шестерён.

 Я поначалу подался в гастарбайтеры, потом года четыре ухаживал за стариками от горсобеса. Закончил свою трудовую эпопею охранником на предприятии по производству птицы «Витконпродукт», которое находится на территории свинокомплекса «Дражно».

 Всю свою трудовую жизнь я не зацикливался на производственной деятельности. Со школьных лет у меня было хобби, которое увлекает меня до сего времени. Это живопись.

 Поспособствовала тому постоянно окружающая меня природа – жил на улице Эсенской, спуск с которой на берег озера Проша назывался Ганниным пупком. Зарисовывал берега прямо с лодки. Доволен, что вдохновение не покидает меня до сих пор.

Записано в 2016 году.