262. ЧЕРНОРУЧЬЕ И ЧЕРНОРУЧАНЕ. Кажан Валерий

 Родился в деревне Черноручье в 1959 году. Работает водителем скорой помощи. Живёт в Лепеле.

 Я ведь пока не старожил, 57 лет мне, поэтому далеко не всё знаю про историю Черноручья и его жителей. Вот и расскажу лишь то, в чём уверен наверняка. Начну с себя.

 Отец мой Василь с матерью Анной Кажаны родили пятеро детей. Папа умер в 1960 году. Ещё при жизни посадил берёзу в конце огорода. Мелиораторы хотели срезать её. Все Кажаны встали на защиту памяти о муже и отце. Не тронули. Теперь огромное дерево украшает околицу.

  Под берёзой я выкопал пруд. В нём можно купаться, удить рыбу, загорать на берегу, для чего устроил искусственный пляж из речного песка. Не любим с женой Татьяной городскую жизнь. Всякую свободную минуту стараемся посвятить черноручской  даче. Обижает, конечно, власть дачников. За свет берут вдвойне, за газ – втройне. Дети живут самостоятельно. Сын Алексей поработал в Лепеле хирургом, поступил в аспирантуру, женился, перевёлся на заочную форму обучения и уехал работать к жене в Брест. Младший Евгений тоже хирург в Россонах. Жена Лёши – Алина - нефролог, Жени – Женя – гинеколог. А я – водитель скорой помощи. Династия медиков получается.

 Пару недель назад сгорела хата Феди Агарка. Сам обгорел, в больнице лежит. Строение пришло в полную непригодность. Жалко мужика, конечно. Говорят, заснул с сигаретой… Печальная участь у этой семьи. В конце 80-х его мать Фаина со своей сестрой собирались к Феде на день рождения. Решили перед семейным торжеством помыться в бане. Не дали дровам основательно выгореть, закрыли вьюшку… Через несколько дней соседи обратили внимание на голодный рёв скотины в хлеве Агарков, отсутствие следов от их двора к колодцу. Вызвали невестку из города. Сестёр нашли в бане. Угорели до смерти. Родственники отказались мыться в бане-убийце и продали её. На том месте выросла большая берёза-памятник.

 Дачниками вроде нас являются Валя Рублевская и Александр Волков. У них здесь мать Вали, Зинаида Дудина. Живёт в своём доме, а Валя с Сашкой занимают дом бабушки, матери мужа Зинаиды, Ивана. Иван был участником войны, до смерти жил с осколками в теле. Работал в совхозе трактористом. Умер несколько лет назад. Теперь Зинаида одна, но не скучает. Дочь ведь рядом, держит домашних животных во дворе матери. Ежедневно проведывает. Александр с Валентиной пенсионеры, поэтому городское жильё оставили детям. На зиму мать забирает в город дочка Соня.

 Хорошим человеком был Пётр Мисник. Родился в войну. Работал инспектором по кадрам автопарка №14. К сожалению умер.

 Был в Черноручье ещё один Пётр Мисник. Чтобы их различали, этого звали Петькой Матруниным – у матери было такое имя. Он считался знатоком происхождения названия деревни. Рассказывал, что первым здесь поселился житель Веребок по фамилии Мисник. Возле дальнего леса издавна тёк в Эсу ручей. Тогда нынешнее мелиорированное поле представляло заболоченный кустарник. Он и питал ручей. Однажды разразился ливень, превративший узкое русло в бурный поток. Разъярённое течение приобрело чёрный оттенок. Вот первопоселенцы Мисники и назвали ручей Чёрным, а своё поселение Черноручьем. Давно повесился Матрунин Петька.

 Анатолий Романов родом из Нижнего Новгорода. Судьба свела его с черноручанкой Галей. Жили с её родителями. Когда те умерли, одни взялись вести хозяйство. Анатолий стал как коренной житель Черноручья, настолько вжился в беларусский быт, нашу природу, перенял наши обычаи. Да это и не удивительно – наша природа самая лучшая. Это не только я так считаю. Есть в деревне дача минчанина, тренера то ли по волейболу, то ли по баскетболу. Так он утверждает, что объехал весь мир, а нигде лучше природы, чем вокруг Черноручья, не встречал. Лес – сразу за деревней. За полкилометра – грибной бор разрезает река Эса. В каждый приезд с людьми поразговаривает, в лес сходит, в Эсе искупается. Любит нашу деревню, будто коренной житель. Может, уже два десятка отпусков с женой здесь провёл.

 Была в Черноручье и исконно стайская фамилия Стельмах. История её появления в Черноручье такова. Жителю Стайска Владимиру Стельмаху чудом удалось получить паспорт. Пошёл в леспромхоз валить лес 18-килограммовой электропилой. Вызвал его как-то директор и сообщил, что райком партии приказал уволить беглеца и возвратить обратно в колхоз. Володя наотрез отказался, но места ему в районе уже не было. Съехал в Иркутск. Отца-пенсионера из-за этого исключили из колхоза. Огород обрезали по самые углы хаты. Шёл 1962 год. В Иркутске пробыл недолго. Приехал на похороны отца да и остался на Лепельщине. Пошёл шоферить на автобазу. Познакомился с черноручанкой Шурой на пээмковском растворном узле. Переехал к ней в Черноручье… Умер Володя 12 лет назад. Шура последовала к мужу лишь в нынешнем марте.

 Жили в Черноручье три друга 1949 года рождения: мой старший брат Коля Мисник, Шурик Мозго и Миша Лейко. Миша работал прорабом, главным инженером РСУ. Заработал один инфаркт, второй, а на велосипеде летал без устали. Я ему говорил, что нельзя это делать при таком состоянии здоровья. Не слушался. Грибы близко, а он всё равно за ними на велосипеде ездил. И вот однажды утром вышел на крыльцо и умер. Было ему 55 лет. Теперь его хату использует племянник под дачу. Располагается она первой со стороны Лепеля. Остальные два друга живы. Коля Мисник был начальником железнодорожной станции Чашники, там и обосновался. Шурка Мозго живёт в Жодино. Его младший брат Костя – в Крыму, уехал ещё в начале самостоятельной жизни, несколько раз приезжал, меня с семьёй на отдых приглашал, однако нам Черноручье лучше Крыма. Дом семьи Мозго находится сразу за магазином. Его используют как дачу младшие сёстры Лида и Галя, витеблянка и новополочанка.

 В войну на месте нынешнего магазина находились четыре немецких бункера и склад боеприпасов. После освобождения сапёры снаряды обезвредили, а артиллерийский порох рассыпали. Со всей округи не одно поколение детворы ходило туда копать порох в виде трубочек. Раскопали до песка большую площадь. Но лишь черноруцкие дети знали, что наибольшие запасы хранятся под старой грушей. Поскольку место то находилось в частном огороде, его хозяйка Макрина нас гоняла, стараясь ухватить шапку как последующее доказательство родителям покушения их чад на её частную собственность. И родители справедливо ожидали с розгой своего отпрыска-покушателя.

 Стоит в Черноручье хата Тимофея Игнатовича, которая переходила во владение из поколения в поколение его наследникам. Дочки Агафья и Мария вышли замуж в Лепель и Веребки. Некоторое время в хате пожил их брат Алексей Тимофеевич с женой до получения квартиры в Лепеле. Все они умерли. Пробовал под дачу приспособить старое жилище сын Агафьи Александр Хованский, но умер. Умерла и дочка Агафьи Тимофеевны Инна. Нынешней весной хату продали.

 На козловской окраине Черноручья вместе давно живут 51-летняя лепельчанка Елена Логунова и 63-летний черноручанин Фёдор Мисник. Вдвоём охраняют фирму по производству дверей, расположившуюся в бывшей Эсенской школе, а до того – доме офицерского состава радиолокационной станции. Предприятие раньше процветало, но потом его деятельность ослабла. Видимо, проявились проблемы со сбытом. В интернете появилось объявление о продаже производственной базы.

 Со старой матерью Ниной Крицкой и 51-летней сестрой Людой Буцелей жил 60-летний Михаил Крицкий. Полмесяца назад получил пятую пенсию, упал дома, ударился головой, в реанимации скончался. Мать с сестрой тяжело переживают случившееся.

 Сельчанам повезло, что ещё в советское время гравийку в охотничье хозяйство «Зорянка» пустили в обход Черноручья. В результате нас минула пыльная напасть. Теперь по единственной улице Черноручья ездит лишь транспорт его жителей.

Написано в 2016 году.