770. НА КАНАЛЕ БЫЛИ УБИТЫ. Азоронок Василь

 Эту историю нельзя забывать. В деревне Веребки ее помнят – потомки тех, кто был безжалостно расстрелян: только за то, что они были крестьяне, то есть выращивали хлеб. 

 Это случилось в последний год войны, перед освобождением. Немцы были разъярены: им приходилось отступать, и уже ничего не могло спасти завоевателей. Окрыляла их маленькая победа над партизанами: стянув многочисленные войска, они давили на лесных братьев, сокращая территорию свободной Лепельско-Ушачской республики, где действовала, не покоряясь, Советская власть.
Партизаны сопротивлялись, но силы были неравные, и отходили, сокращая территорию.
 Веребки – как пограничье между двумя противоположными лагерями. Располагаясь в десяти верстах от Лепеля, примыкая к Березинской низменности, она занимала промежуточное положение. Оккупационная власть действовала, но относительно. По ночам сюда наведывались лесные жители – многие были выходцами из этой деревни, и никто их не считал чужими.
 В деревню дважды прибывали каратели, окружая со всех сторон и тряся всех подряд, выискивая ушедших в лес. Жгли дома, угоняли в рабство, казнили.
 Последняя, третья, облава была наиболее жестокой, произошла в период блокады. Партизаны были выбиты с позиций, которые занимали в Березинской пойме, их кольцо сужалось, и вместо них хозяйничали немцы. Чувствуя безнаказанность, они вымещали зло на детях и стариках. Их собрали возле колхозной кузни, и запрягли лошадь. Прицепили борону, чтобы не напороться на мину, и погнали на Оконо. Вожжи всучили самому старому – мол, тебе все равно жить осталось мало. А следом, под дулами автоматов, шагали, волоча ноги, седые мужики и неоперившиеся юнцы. Среди них был также мой отец.
 Он помнил всю историю от начала до конца, но рассказывал неохотно, немного заикаясь: настолько велик был ужас устроенной фашистами акции. 
 Пригнали на Оконо и разделили. Детей заперли в баню, приставив часового. Что было с взрослыми, отец не видел. Наутро дверь бани распахнулась, и часовой скомандовал бежать. Они выскользнули за дверь и растворились в ближайшем лесу. Не останавливаясь, мчались по болотам и перелескам до родных хат. 
 В интерпретации Владимира Шкирандо история выглядела так:
 - Их расстреляли. 
 - А кого конкретно?
 - Купрея – раз, Амельяна – два, Матвея – три, Тухто – четыре, Мироновича – пять. Их возраст был уже такой, что на фронт не брали, и в партизаны – тоже…
 - Зачем же их убили?
 - Немцы расчищали себе дорогу пред отступлением…
 - Но никто же не видел, как их убивали?
 - Оконские видели, как их уводили. В группу веребчан добавили жителей с Оконо.
 Евгений Азаронок «отделался» тогда испугом. Его бы вместе со всеми «загребли», но мать сообразила, намазав резко пахучей жидкостью и заплакав при виде вошедшего в дом эсэсовца: «Он тифозный!»
 Внучка Купрея, Аня Мисник, добавляет, что мужчин заставили нести патроны к передовой, а потом от них избавились – поубивав.
 Трупы мужчин нашли спустя некоторое время. Они лежали, простреленные, все вместе, и только двое, видимо, пытались бежать – находились в сторонке. Нашли их за пару сотен метров от правого берега Соединительного канала.

 Миронович, житель Оконо, говорит, что крестьян заставили строить мост через канал.

 Однако верится в это с трудом. Зачем фашистам мост в болотной местности? Тем более, потому, что оттуда прорывались в обход Лепеля танковые советские подразделения. Нет, думается, гитлеровцы готовили вдоль канала оборонительный рубеж. А именно в том месте шел бой с партизанами, прорвавшими кольцо окружения.
 Как бы то ни было, а вывод простой. Фашисты настолько были напуганы содеянным, что в каждом белорусе видели потенциального врага, партизана. Они боялись, что даже старики и подростки будут стрелять в их спины при отступлении.
 Ужасное злодеяние! Понятно, когда противники воюют друг против друга на фронте, хотя любая война – это злодеяние. Но убивать людей, которые ничем себя не запятнали, а только и знали, что выращивали хлеб, то есть кормили себе подобных, - это вдвойне преступление. Весь период оккупации те же завоеватели – фашисты потребляли продукт, произведенный на селе.
 Что мы можем сейчас? Свидетелей нет, в документах ничего не найдешь. Лишь память может жить в наших сердцах. Пусть она воскрешает имена тех, кто стал жертвой страшного разбоя. И пусть новые поколения не допустят повторения. 
На канале были убиты житенли Веребок: Мисник Купрей, Тухто Семен, Азаронок Амельян, Вашкевич Матвей, Миронович Иван.

2020