27-й припадок ностальгии. ПО СЛЕДАМ «СВЕТЛОГО ПУТИ» АНАТОЛИЯ ШУНЕВИЧА. Валацуга

Сведения об авторе смотреть здесь.

 Анатолий Шуневич - один из немногих лепельцев, кто взвалил на себя очень тяжёлое бремя - донести до потомков историю Лепельского края такой, какой она вошла в его жизнь. Тот исторический период узкий - довоенная, военная и послевоенная жизнь его родной деревни Валовой Горы и окружающих её весей.

 Этот человек на протяжении десятилетий сплетал в последовательную цепочку собственные воспоминания и рассказы местных жителей, собирал подтверждающие фотоснимки, выезжал на осмотр мест совершения давних действий, возил на них писак всех мастей. Естественно, в их перечень чаще всех попадал его в некоторой степени единомышленник Блукач Валацужный.

 Вот и сейчас Анатолий предложил Блукачу прокатиться по местам боёв за околицей Свядицы, посетить захоронение убитых отступающими фашистами партизан и тропки его детских гуляний на речке Тягбице в Барсуках. На такие дела бродяга падок - увидит новые точки родного края, воочию посозерцает объекты, которые мысленно рисовал в памяти во время подготовки к печати мемуаров друга под общим названием «Светлый путь».

 Не удалось неутомимому исследователю установить, из каких соображений партизаны устроили схрон неприкасаемого боезапаса именно на Свядицком кладбище. Тайник был такой весомый, что партизаны в трудную минуту трижды совершали экспедиции в Свядицу, чтобы вынести всё его содержимое. И трижды не обходилось без нападения на них немецких отрядов.

 Естественно, боезапас находился в земле. Но где? Был закопан в обычную могилу? Покоился под каким-нибудь съёмным кустом? Находился в одном из трёх сохранившихся больших курганов с погребёнными в Х-ХIII веках пращурами местных жителей?

 Теперь уже никто не сможет указать конкретное место партизанского схрона. Да и оставшиеся курганы - всего лишь часть огромного могильника, впоследствии разрушенного для посадки колхозного сада.

 Покинув Свядицкое кладбище, искатели остановились сразу на околице деревни. Именно сюда в конце мая 1944 года, опустошив кладбищенский тайник с боезапасом, вышла группа партизан. Всего в операции участвовали 40 пеших партизан, 20 кавалеристов и диверсионный взвод. Количество участников и ход экспедиции Анатолий знает из рассказа главного партизанского оружейника Александра Стрижёнка.

 Интересно, что этот бой под конец войны был первым для оружейника, практически всю войну прожившего в партизанском отряде. Дело в том, что его мастерство настолько ценило руководство, что никогда не посылало на боевые задания из соображения, что некому будет чинить оружие в случае гибели незаменимого специалиста. Не включили его и в третью экспедицию на Свядицкое кладбище. Однако Алесандр долго уговаривал командира взять и его с собой, поскольку война заканчивается, а он, практически, по настоящему и не воевал: что рассказывать будет о своей партизанщине наследникам? Уломал начальство.

 …Когда вышли за Свядицу, заметили, как с полевой возвышенности спускалась цепь вражеских солдат. Посланная вперёд рекогносцировочная группа возвратилась и ещё больше напрягла обстановку: перед выходом на Борисовский большак засели немцы.

 Из надвигающейся цепи крикнули в рупор, чтобы партизаны сдавались, сопротивление бессмысленно. На это пулемётчик Вася Дорохов бросил пулемёт, выхватил у товарища автомат и бросился на офицера с рупором. Сразил двух охранников командира, но тот успел выстрелить в напавшего из пистолета. Вася упал. Главаря фрицев скосили очереди начальника штаба 3-го отряда Лепельской бригады Михаила Чернова и санитарки Маруси Шуневич.

 Началась рукопашная схватка. В ход пошли немецкие тесаки, приклады, штыки. Немцы не выдержали напора и начали отступление. Окончательно укрепить победу помог шквал автоматного огня кавалеристов Панкратова.

 Воспользовавшись замешательством врага, партизаны нашли брешь в оцеплении со стороны Борисовского большака и бросились в сторону Рудни, где вброд одолели Эссу и возвратились в Валову Гору.

 Вражеские потери никто не считал. Партизан был убит один. Тяжело ранен Вася Дорохов, которого вынес на себе командир отделения Миша Коваль, попутно сражая из пулемёта наступающих со стороны большака. Легкоранеными оказались почти все участники боя кроме кавалеристов.

 Много раз Блукач проезжал-проходил этой дорогой, соединяющей Свядицу с Борисовским большаком, однако даже не представлял её участницей столь громких событий. Теперь вот мысленно рисует их в голове под рассказ Анатолия Шуневича.

 Следующим пунктом осмотра объекта военного времени стало место захоронения 22 партизан, убиенных шатавшимися по лесам фашистскими отрядами в поисках возможности прорыва к фронту и далее к своим. Происходил траурный церемониал на глазах у маленького Толика. Проводился он на отдаленной окраине Барсуков уже после освобождения Лепельщины от оккупации.

 Прямо с заселённой улицы сворачивают в мрачную еловую чащу. Анатолий уверенно показывает место, куда с воинского грузовика сносили и укладывали в яму трупы, завёрнутые в парашютный шёлк. Ориентироваться ему легко, поскольку сквозь редкие деревья видны хаты барсуковцев, сохранившиеся с довоенных времён.

 У Блукача невольно возникает вопрос, и он спрашивает у своего спутника:

 - Толя, а как могло получиться, что на месте массового военного захоронения даже знака какого-либо нет?

 Ответ понятен, поскольку Блукач и в своих краях столкнулся с подобными действами. Где-то в конце 50-х - начале 60-х в центре Слободского сельсовета и в самом центре Слободы, под огромной старой липой стоял классический советский памятник со звездой на братской могиле освободителей Свядской пущи от немецко-фашистских захватчиков. И вдруг его не стало. Местные люди рассказывали, что останки погребённых эксгумировали и перевезли в объединённую могилу вроде как в Пышно. До сих пор скорбит по лежащим под ней прахам освободителей доселе живущая гигантская липа, на месте могилы стоит частный дом, и никакой хотя бы минимальной информации об этом печальном месте. Как, спросите, прахи лежат, если их перевезли в иное место? Ответом на сей вопрос вам пусть станет ответ Шуневича Блукачу:

 - Во время вошедшего в моду укрупнения братских могил эксгумацией мертвецов занимался директор местной семилетней школы Василь Кузьмичёнок со своими учениками. Они действительно откопали несколько костей из братской могилы в Барсуках, нескольких партизанских могил на Валовогоском кладбище и отдали на перезахоронение в Крайцы. А львиные части тел погибших как лежали, так и лежат на месте. И никому в голову не придёт увековечить их героизм хотя бы мизерной табличкой с указанием места, как то делают на памятниках археологии - городищах. Так делалось не только в Барсуках и Валовой Горе, а по всему Советскому Союзу. То подтвердит каждый старожил того времени.

 Дальше путь лежал к речке Тягбице, которую за время войны много раз переходил мальчишка Толик со своей матерью, следуя из Валовой Горы в Барсуки к бабушке Михалине Телице.

 Речка та, только место не то. Такой выглядит Тягбица с моста над ней в центре Барсуков. Нам же нужен водоток на иной окраине деревни, где удил рыбу, купался Толик Шуневич, полоскала бельё баба Михалина. Вот та река, только мост тогда был деревянный, а теперь - железный.

 - А рыбы было в речке мерено-не-мерено, - ностальгировал Анатолий. - Весной половодье заполняло пойму, и щуки расходились по всему болоту, пустыми руками ловили их.

 От речки направились к хате бабы Михалины. Диву давался Блукач, как в войну в такой хибарке вмещались сама баба, её дочки Леля и Бынуся, приючённый друг Толика, Миша Занько, мать которого казнили в Оршанской тюрьме, а в своё время и третья дочка Владислава, позже мама Толи.

 Анатолий уточнил, что раньше хата даже коридора не имела. Его позже смастерил он сам. Сейчас даже не известно, кто пользуется старым строением - на дверях висит замок, но по всему видно, что усадьба служит дачей.

 Шуневич показал бревно угла хаты, в которое он и Миша Занько в детстве загоняли автоматные патроны - до сих пор сидят в потрескавшейся древесине.

 По пути к машине заглянули к какой-то бабусе, на год старше блукачовского экскурсовода. Пока старики вспоминали былые совместно проведённые времена, Блукач внимательно всматривался в лицо старухи. В нём улавливалось что-то знакомое. И имя совсем редкое для женщины - Лёня, Леонида…

 Наконец осмелился и спросил:

 - А у вас не было родственников в Гадивле?

 - Как же! - оживилась бабуля. - Учительница Ольга Шушкевич была моей двоюродной сестрой, а её отец Ильюк Прусский моей маме приходился родным братом. А почему вы спрашиваете?

 - Так Ольга - моя мама, обрадованно ответил Блукач.

 - Володя! Так я же твою отправку в армию и свадьбу гуляла, а также брата твоего Толика женила, - расцвела Леонида.

 И началась тут трёхсторонняя ностальгия. И сумрачный весенний день сразу посветлел, будто солнышко на небо выкатилось…

 В общем, экскурсия по местам военных злодеяний превратилась для её участников в удачную ностальгию…

Март-2025.