30-е лентяйское скитание. ВИЗИТ В УЖАСНОЕ ДЕТСТВО. Валацуга

Сведения об авторе смотреть здесь.

 В высокое окно первого этажа раздался стук. Встаю  из компьютерного кресла. Смотрю сверху вниз. Стучащая рука принадлежит старому другу Анатолию Шуневичу. Поняв, что достучался, спрашивает:

 - Не хочешь побродить по следам моего детства?

 Соображаю, что вновь увижу глухой предзаповедный край его родины, с готовностью отвечаю:

 - Сейчас соберусь.

 Не впервой бродить по следам войны, в которой прошло детство друга. Ужасные события первой половины 40-х годов он подробно описывает в цикле своих мемуаров «Светлый путь», а я их исправно помещаю в его тему «Геноцид на Лепельщине» своего блога. Делаем мы это на протяжении нескольких лет. Меня настолько впечатлили лишения местных людей в период оккупации и их участие в сопротивлении, что совсем по-иному стал смотреть на две деревни, страдалицы, давшие приют штабу партизанской бригады «Дубова». Из цикла мемуаров узнал о героических действиях ранее неизвестных мне жителей Барсуков и Валовой Горы. А сейчас вот снова мысленно возвращусь в ту далёкую эпоху…

 …Анатолий Шуневич (для краткости буду сокращённо называть его Шун) в Барсуках сразу направился к хате своей бабушки Михалины Телицы. Перед старым строением остановились и сначала зашли к соседям, дабы узнать, кто ныне владеет старой хатой. Муж с женой, оба средних лет, выбирают чеснок. Начинаем разговор. Барсуковцы, оказывается, ничего не знают о своей деревне военного времени. Шун начинает кратко рассказывать о событиях в оккупацию. Слушатели удивляются ужасам, которые творились вокруг их усадьбы. Жена посылает мужа в хату за ручкой и бумагой, чтобы записать координаты его мемуаров в моём блоге. Вот так люди спокойно живут и не знают, кто из их земляков сотворил им столь мирную жизнь.

 А хозяев хаты, где родилась Владислава Шуневич (Телица), мать Шуна, они не знают. Вроде бы принадлежит кому-то из торговой сети «Евроопт». Хозяева приезжают лишь приусадебный участок засевать, досматривать да урожай собирать.

 Ну, вот мы и в бывшем дворе бабы Михалины. Шун задумчиво осматривает усадьбу, которую много раз посещал с матерью в военные годы. Я же стараюсь заглянуть во всякую щель – настолько интересно, можно сказать, историческое строение.

 Идём к Тягбице, которую всегда переходили по переброшенным над руслом жердям Толя с матерью на пешеходном маршруте Валова Гора – Барсуки и обратно.

 Ржавеет, разрушается колхозный железный мост. Рухнет, и никакого не будет, поскольку никому не нужна ни Тягбица, ни тягбинская пойма…

 Нелегко и Тягбице переносить воды Домжерицкого болота в чуть большую Кесту. Не те уже силы у речушки: зарастает, мелеет, сужается, а одним словом стареет.

 А вот и Кеста разрезает грунтовку из Барсуков в Валову Гору.

 Она помощнее Тягбицы, однако, и её дни сочтены.

 Ни в какое сравнение не идёт с той рекой, что в военное время преграждала путь карателям к партизанским схронам. Но однажды не смогла задержать болотная речная пойма облаву на прячущихся валовагорцев. На глазах у Толи на заречном хуторе Марьяново были расстреляны полтора десятка его односельчан, в том числе и его дядья Броник и Ватик Шуневичи.

 Перед Валовой Горой впервые проезжали вдоль Левановичевого поля, которое служило партизанам для воздушной связи с Большой землёй - принимало самолёты с оружием, которые обратно увозили тяжелораненых лесных воинов и главных начальников на совещания со Сталиным. Я не удержался и пошёл на партизанский аэродром, чтобы мысленно вообразить приземление и взлёт военных самолётов.

 В Валовой Горе заглянули к Ане Кунчевской, подруге детства Толи Шуневича. Всего в один месяц у них разница в возрасте. Вот только не запомнил, кто из них старше, а кто младше.

 Друзья стали вспоминать, как на их глазах в Марьянове каратели расстреливали односельчан.

 До сего года Аня посещала место расстрела, носила туда цветы, обрывала траву, мастерила примитивные кресты. А ныне ослабла, и уже не доберётся туда – далеко, а машине не подъехать, заповедник шлагбаум поставил.

 Пока друзья детства ностальгировали, я перешёл дамбу и спустился к Березинскому каналу. Печальный вид он имеет.

 От Ани и Толи услышал такую историю. Лет этак …дцать назад немецкий воротила предложил Беларуси за его счёт восстановить Березинскую водную систему до состояния активного туристического объекта и организовать на нём туризм при условии, что на протяжении 20 лет будет забирать себе 50% дохода. Беларусь согласилась отдавать буржую 40 процентов, на что не согласился он. Так Березинский канал не стал двойником Августовского канала. Слышал что-то подобное и ранее, но забыл. Друзья военного детства мне о том напомнили. Не знаю, насколько то правда.

 Естественно, Анатолий должен был посетить могилы родных на Валовогорском кладбище, коль оказался на родине. Их много. Возле резервации родных матери Владиславы Шуневич (Телица) задержался, чтобы рассказать мне историю смерти своей прабабушки Маргариты Будревич и её дочери Марили Будревич, поскольку погибли они во времена его военного детства.

 …Прабабушка Маргарита не выдержала, когда фашист уводил её кормилицу корову на корм своим собратьям, набросилась на грабителя и повалила на землю.

 Тот, поднявшись, ударил старуху прикладом в голову. Не приходя в сознание, Маргарита умерла. Было ей 92 года.

 Мариля, дочь Маргариты, была сильно глуховата. Нашли её в близком лесу с простреленной головой. Решили, что шла возле немецкой или партизанской засады, её окликнули, чтобы остановилась, но женщина не остановилась, поскольку не услышала команду. И её застрелили. Было Мариле 48 лет…

 И ещё посетили могилу подруги военных лет Женьки Драгун. Она проходит через все его мемуары, поскольку была предводительницей валовогорской детворы. Войну пережила. А умерла глупо уже в мирное время.

 Дело было так. В грузовике пьяный шофёр Иван Гордионок вёз доски и товар в сельмаг. В кабине находились грузчик Иван Бузо и заведующая сельмагом. Попутно в кузов посадили колхозную звеньевую по льну Женьку Драгун. Напротив озера Плоч, находящегося возле Минского шоссе между Рудней и Черницами, автомобиль потерял управление, съехал в кювет и перевернулся. Груз накрыл Женьку. Мужики бросились её освобождать. Когда увидели, что девушка не показывает признаков жизни, водила осознал ожидающую его ответственность и побежал к озеру топиться. Грузчик и продавщица бросились спасать уже его. Пока мужики боролись между собой и возвращались к опрокинутой машине, Женька стала подавать признаки жизни, кричать от боли. Медика бы… Но как его дозваться в глухое место, если машина лежит в кювете, а ближайший телефон находится в самом Лепеле? И девушка умерла. Было ей всего-то 18 лет.

 …В начале кладбища, у самой дороги, стоит католическая каплица. Она стара, построена ещё в 19 веке. Теперь вот укрывается от ненастья под металлопрофильной крышей – какой-то добрый человек обеспечил её надёжным укрытием.

 - Покрашу строение, когда приеду на кладбище приводить в порядок могилы, - сказал Анатолий Шуневич.

 …И мы поехали в Лепель.

Август-2025.