907. ЖАРЮКА. Лисичёнок (Гурко) Тамара

Сегодня: 1, за неделю: 1, всего: 537

Сведения об авторе смотреть здесь.

Слово «жарюка» не нашенское, в наше семейство оно вошло с лёгкой руки, а вернее сказать, с языка мужа тётки Альки, хохла Юрки. Так он отзывался об очень жаркой погоде. А ещё он говорил не «пыль», а «пылюка».

Жара стоит уже целую неделю, все мои подружки умотали на речку в Зорницу, а я пылю босыми ногами по пылюке к тётке Любе в Городенец. Руки оттягивает корзинка. Так-то она лёгкая, дед Прокоп специально для меня сплёл, но мои бабули наполнили её доверху. Там тормозок для дядьки Ванё: бутылка молока, сало с цибулей, варёные яйца, ломоть хлеба - он дежурит на аэрадроме, домой обедать не ходит. И для тётки Любы - бидончик молока, банка сметаны да творог. Тяжеловато для меня. Тем боле, и рук не поменять - в другой руке сандалеты.

Но уже до линии добежала, вот переезд перейду, там тропинка меж кустиков петляет, тенёк, ни пылюки, ни жарюки, корзинку с рук долой, плюх под куст. А жарюка сверху щурится золотистыми лучиками, дотянуться до меня хочет да не может, листочки мешают.

Хоть дома выпила кружку молока, что-то есть захотелось. Чищу яйцо, жую - вкуснотище! Уплела бы и ещё одно, да так и до дядьки не донесу.

А он уже заметил меня, рукой машет:

- Здорово, племяшка! Проголодался я. Молодец, что пришла.

И по голове ласково гладит, а мне от его похвалы так приятно, что аж в глазах защипало.

Тормозок сунула ему и опять бежком-бежком - просто ходить я не умею. Тем более впереди ждёт меня криничка моя, спряталась в овражке под шатром зелёным, поёт–звенит струйками серебряными:

- Динь-динь… Тамарочка, что долго не приходила, скучала я без тебя.

- И я скучала, - опускаю руки в воду, ловлю жемчужные капли, умываю лицо, пью с захлёбом ледяной нектар.

Ах, как нежно и светло здесь, и кто-то ведь придумал эту красоту, может, и правы бабулечки, всё вокруг творенье божье. Думаю так я, и в душе что-то звонко тенькает, точно как в криничке:

- Динь-динь, динь-динь…

И хотя в школе учат, что Бога нет, и мы с Валериком спорим с бабулями, но тогда откуда криничка эта, и берёзки, и небо, и солнце? И жарюка почему? Век бы вот так сидела в этом волшебном царстве тиши и покоя, да некогда.

Поднимаюсь из овражка наверх прямо к тёткиной хатке. Вот те раз, а на двери замок! Дядька Паша на работе, Наталка со Славиком, видно, на Брод ушли купаться. А где же тётушка? Может на огороде? Заглядываю за калитку. Нет, не видно. Ну и ладно. Шарю рукой под крылечком. Точно, вот он, ключик. Открываю дверь, ставлю надоевшую корзину и не знаю, то ли ждать тётку, то ли не ждать. Но так как долго сидеть на месте я не умею, решаю написать записку: «Тётя Люба, я пришла, а вас нету, ждать не могу, надо поспеть на речку и ещё прополоть морковку, и накормить курей и гусок. Ваша Томуся».

Только вот куда пойти, или к Наталке на брод, или сразу к Зорнице, на мель, где обычно купается наша михаловская ребятня? Спускаюсь в овражек, на бегу прощаюсь с криницей, поднимаюсь к Заслоновской дороге, где снова окутывает меня жарюка, и окатывает пылюка от проезжающей мимо машины. Решаю: сразу к своим, хоть и не увижусь с Наталкой, но зато к дому поближе.

Верка с Танькой уже накупались, лежат на бережку, загорают, а Галька ещё полощется. Как выскочу сейчас из-за кустов да как напугаю их: «Уга-га, уха-ха, я русалка водяная, в синю реку утащу, в омут тёмный опущу!».

С разбегу бросаюсь в речку, но, так как когда-то тонула, вглубь не иду, плескаюсь на мели.

Девчонки меня не испугались - этой присказкой мы дразнимся с малых лет. После речной прохлады жарюка не так донимает. Пора по домам - каждую ждут свои обязанности.

Идём напрямки, через ржаное поле, возле линии по кустам лакомимся земляникой, пахучей, ароматной, прямо с ладошки, по всей жизни потом ничего вкуснее не едала. Плетём венки, надеваем на головы, мним себя королевнами. Разбегаемся задами по домам, каждая по своей тропинке. А у меня тропинок целых две - к бабе Марыле забежать, рассказать как там Люба, а потом уж к бабе Проске доделать недоделанные дела, вечером посидеть на скамейке под берёзкой, когда жарюка уже не жарит, и пылюка не пылит, звёздочки на небе зажигаются, дрёма ходит возле дома…

…Вот и сегодня жарюка, и мне через марево прошедших лет почему-то вспомнился тот день. Ярко увиделись четыре девчонки в разноцветных венках, будто взаправду королевны, и ничего, что босоногие, с растрёпанными волосами, в ситцевых линялых платьишках. Ах, сейчас вот сброшу обувку да бежком-бежком к ним. Рядом постою, да на миг хотя бы стану вновь той королевной.