41. Светлый путь. СОБЫТИЯ, ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ МАРЬЯНОВСКОЙ ТРАГЕДИИ. Шуневич Анатолий

Сведения об авторе смотреть здесь.

(Продолжение. Начало смотреть здесь.)

 Облава, от которой в панике убегали жители Валовой Горы, наделала много шума. Да иначе и быть не могло: 13 валовогорцев и  беженцев были застрелены на хуторе Марьяново. А вот в левобережной части деревни не было сплошной облавы. Наверное, тому поспособствовали приозёрные болота. Они глубоки, и вояки вермахта боялись туда соваться. Да и не каждый местный житель полез бы прятаться в топкие плавни.

 Года три тому назад, а может и больше, мне рассказывал Микола Жерносек, что в первую блокаду пришлось ему на озере Плавно в челне, замаскировавшись мхом и камышом, провести несколько дней. Эдик Сидяко с Петром Лукьяновичем сидели в отводном канале, пока по деревне шастали чужаки. Молодёжь научилась прятаться и от «рамы», и от овчарок. На всякие лишения люди шли, чтобы не быть пойманными и насильно отправленными в Германию, а то и расстрелянными.

На хуторе Кубское были пойманы несколько человек молодёжи из Барсуков. До конца войны им пришлось гнуть спину на бауэров и терпеть издевательства. Когда одна из девушек хотела сбежать, охранник выстрелил, и она упала. Немец не стал добивать девушку, однако она всю жизнь спиной чувствовала звериный оскал фашизма.

 Упреждая облаву, захотел старый Алисей Кунчевский из Барсуков перебраться на время войны в свою хуторскую усадьбу на берегу Березинского канала, где он до коллективизации был смотрителем 7-го шлюза Березинской водной системы.

 Старая Альжбета с дочкой Марилей Горань и двумя внуками быстро собрались в недалёкую дорогу, что составляла пять километров до хутора Городок, нагрузили на коляску необходимые вещи, чтобы пережить военное лихолетье.

 Там у старого рыболова был схрон, где семья могла прожить некоторое время. Мариля вела за руку дочку Лидочку, Серёжа помогал деду катить коляску с небогатым имуществом, и семья, хотя и не в полном сборе, двинула в дорогу.

 Только перешли Богдановичев хутор, как заметили со стороны Городка спешащего мужика из Окона. Тот сразу закричал, что в Городке немцы, вчера 25 оконских мужиков застрелили и теперь идут в Барсуки.

 - Я на Заинские болота поверну от Кесты, бегите и вы, на островах перекантуемся, - поучал оконец.

 Бросив коляску на опушке, семья пустилась бегом краем заливного луга в сторону Мацкевичева хутора, чтобы потом исчезнуть с глаз среди мелколесья. Оконской мужик куда-то исчез, а Кунчевские, пройдя около двух километров вдоль Кесты, подошли к небольшому засеянному полю, называемому именем прежнего хозяина – Сергеевщина, Когда до поля оставалось, может, сотня шагов, Алисей остановился и приказал спрятаться за высокий курган, на котором рос лозовый куст, а посреди, будто столб, стояла сухая ольха, снизу облепленная молодой порослью.

 Однако, как только старик поднялся, чтобы обломать сухой ольховый сук, с поля по нему ударила пулемётная очередь, и раздался картавый голос:

 - Ви окружены, здавайся, партизанский бандит!

 Дед Алисей старался кричать, что здесь женщины и дети, однако в ответ звучали выстрелы и на головы людей падали срезанные пулями ветви ольхи.

 Баба Альжбета лежала, не подымая головы, только рукой держала голову внука Сергейки.

 А вот Мариле было хуже, поскольку малая Лидочка всё время пробовала подняться, чтобы посмотреть, кто там смешно кричит и почему называет их бандитами. А ещё её интересовали действия деда Алисея, который ошивается за курганом да снимает нижнюю одежду (Лидочка до сего времени живёт в лепельском микрорайоне Песчанка).

 Вот он привязал за рукава рубашку к ольховому суку, натянул, лёжа, на себя верхнюю одежду и медленно начал поднимать своё устройство. А с берега снова кричат:

 - Поднимайся, бандит-партизан! Будем немного брать тебя в плен, а потом стреляйт!

 А дед в ответ кричит:

 - Мы – гражданские! С нами только дети! Меня, старика, стреляйте, только детей не трогайте и женщин.

 И тут любопытство победило осторожность. Малышке сильно захотелось увидеть того, кто так смешно разговаривает на каком-то непонятном языке. Она подняла голову над курганом.

 Мать рукой прижала её, и на мгновение рука женщины оказалась выше кургана. Мгновенно пуля снайпера ударила в локтевой сустав. На лицо ребёнка полилась кровь. Увидев окровавленную голову внучки и лежащую без сознания дочку, Алисей Кунчевский поднялся во весь рост с «рубашечным» флагом и начал кричать до хрипоты, что они не партизаны и не бандиты, они гражданские:

 - Спасите детей и мать, помогите им, а меня расстреляйте, если вам нужна моя жизнь!

 Подбежавшие немцы пережали руку раненной Мариле, а офицер стал укорять деда, что завёл семью в болото. Потихоньку Мариля и дети с бабой Альжбетой вышли на сухое поле.

 Отмыли от материной крови лицо Людочки и понемногу, опираясь на длинные шесты, по моренному дубу, как по мосту, перешли на Кирплевское поле. В сопровождении немца, который время от времени осматривал раненную, давая что-то нюхать, напрямки, через поле Сакол, а затем в стороне от посёлка Зорька подошли к родной хате Кунчевских.

 В доме Гаврилы Кунчевского (однофамилец) немцы оборудовали госпиталь и уже там, осмотрев раненную руку Марили, доктор-немец сказал приходить на перевязки, а в дальнейшем требуется операция, иначе локтевой сустав может плохо работать.

 Так и получилось, поскольку шла война, и, слава богу, как говорила сама Мариля, что живы сами остались, и детей на ноги поставила и милостыню ни у кого не просила.

 В моей памяти она осталась хорошей женщиной: шутливой, участливой, чуткой, камень за пазухой, как говорят, не держащей, а правду-матку способной высказать любому чиновнику.

 2023

(Продолжение следует.)