28-й припадок ностальгии. ПО СЛЕДАМ БОЯ В ЗАТЕКЛЯСЬЕ С АНАТОЛИЕМ ШУНЕВИЧЕМ. Валацуга

Сведения об авторе смотреть здесь.

 Автор мемуаров о жизни в оккупированной части юго-западной Лепельщины Анатолий Шуневич предложил своему издателю Блукачу Валацужному прокатиться-пройтись по следам Затеклясского боя, который проходил в конце весны 1944 года. Проныра Блукач всегда рад посетить всякий уголок Лепельского края, где доселе не ступала его нога.

 Проехав деревню Дражно, остановились в повреждённом бурей дремучем лесу, чтобы повидать состояние воронок, образованных взрывами авиационных складов вблизи деревни-призрака Травники, откуда военный аэродром был заблаговременно переведён на освобождённую территорию западной Беларуси. Блукач созерцал никогда не высыхающий искусственных пруд спокойно, а вот Анатолий проявлял заметное волнение, поскольку после войны ему приходилось купаться в водоёме вместе с ребятнёй из окружающих деревень.

 Взорвала склады немецкая диверсионная группа накануне войны. Их содержимое при переселении аэродром забрать не успел. Результат медлительности авиаторов налицо. Вот вторая воронка.

 Был и ещё один водоём на месте третьего авиасклада, но его после войны закопали охранники леса.

 Взорванные перед войной склады и бой в Затеклясье в конце оккупации оказались связанными между собой. Затеклясец Борис Мацкевич сообщил командиру бригады смоленских партизан Никиту Петровичеву, что во время подрыва авиаскладов множество авиабомб, снарядов и мин не сдетонировали и разлетелись по лесу. Смоляне их собрали и применили во время боя. 

 …Большая деревня Затеклясье, когда-то центр колхоза «Перамога», пустынна. Обезлюдела почти совсем. Старые аборигены ушли в мир иной. Но кто-то же остался. А Анатолий хочет найти живого свидетеля тех далёких времён, который мог бы показать, где конкретно находились укрепления смоленских партизан, которые вынуждены были бежать на Лепельщину из родной Смоленщины по причине жестокой блокады их полчищами оккупантов.

 Хата, в которой жил знакомый Шуневичу дед, на замке. Может, кто из соседей знает, где хозяин? Спросить бы у кого, однако улица будто вымерла. Хотя, может, дадут какую-нибудь наводку двое молодых мужиков, которых заприметили на одном из затеклясских задворков.

 Дровосеки бросили колоть дрова и сразу проявили интерес к двум старикам, ищущим в Затеклясье собратьев по возрасту.

 Сами ничего о Затеклясском бое не знают, поэтому стараются посоветовать более старых сельчан. Но известные им старики имеют от роду немногим за 70 лет. Блукач хахочет:

 - Так мне семьдесят три года, а моему спутнику восемьдесят пять. Нам бы дедов постарше нас…

 Молодые люди разводят руками - на зиму таких забрали дети в иные населённые пункты.

 Двинули в поиски самостоятельно. По ходу продвижения Анатолий рассказывал, где, примерно, за главной улицей пролегала траншея-окоп, соединяющая два дзота, построенных из хозяйственных построек и жилищ затеклясцев, показывал месторасположение иных оборонительных сооружений. Укреплялись смоляне, зная намерение уничтожить их силами бригады Каминского. Известно им это было из сведений штаба партизанской бригады «Дубова», поставленных внедрённым к каминцам под видом добровольца Антосем Шуневичем. Собственно говоря, сию историю Блукач знает из мемуаров Анатолия Шуневича «66. Светлый путь. СМОЛЯНЕ УКРЕПЛЯЮТСЯ В ЗАТЕКЛЯСЬЕ. Шуневич Анатолий» и «67. Светлый путь. БОЙ В ЗАТЕКЛЯСЬЕ. Шуневич Анатолий» (ссылки активированы, можно смотреть).

 Были известны и возможные направления наступления немцев. Комбриг Никита Петровичев точно определил, что главные силы наступающих надо ждать со стороны деревни Прудники (ныне призрак). Оттуда вооружённая армада и пришла.

 Идут горе-искатели границей между полем и лесом, сначала лиственным, потом еловым, настолько сумрачным, что аж кажется, что забрели в пущу дикую, совсем старую. Но стоит лишь повернуть голову на 90 градусов, как сквозь толстые стволы светится солнцем полевой простор.

 Анатолий останавливается возле каждой давно упавшей и покрывшейся мхом валежины, вздыхает и молвит:

 - Она же ведь видела все подробности боя, знает их, но молчит ввиду своей природной немоты.

 А подробностей тех множество, один другого интереснее. Однако Блукачу по облому повторять то, что он первым прочитал ещё в рукописи. Если интересуетесь, переходите по активированной выше ссылке и знайте, каково приходилось принявшим бой партизанам. Лишь несколько подорванных по неосторожности минера Костычева из множества подвешенных на деревьях самим же фугасов повлекли смерть нескольких лесных воинов, ранение в ногу комбрига и трибунал над виновником…

 - Это же надо было натаскать таких валунов, чтобы засаду за ними устроить! - восхищался вслух поводырь.

 А Блукач молча слушал и про себя думал: «Слишком похоже это скопление каменных глыб на действо колхозного бульдозера - поле ведь светится между стволов». Однако своё предположение вслух не высказывал: а может он сам не прав, может, всё было так, как предполагает Толя…

 - И как только смогли столько земли натаскать на оборонительный вал! - удивлялся Анатолий.

 А Блукач молча вскарабкался на высокий вал и за ним увидел большой пруд с превосходным пирсом, однако другу о том не сказал, подумав: «А может послевоенный экскаватор воспользовался партизанским почином, дабы солярки на попутной халяве сэкономить».

 Вот побывал Блукач на месте Затеклясского боя, и в душе почувствовал трепетное успокоение от осознания, что ему посчастливилось родиться через восемь лет после того жуткого времени и только понаслышке знать об ужасах войны в отличие от Толи Шуневича, испытавшего их на себе.

 Шуневич уже пробовал безрезультатно искать на Затеклясском кладбище могилу партизанского шпиона Антося Шуневича, казнённого смолянами при добровольной сдаче того в плен. Предложил Блукачу повторить первую неудачную попытку.

 …Старое кладбище сохранило на себе каменные кресты и могилы местных землевладельцев Штромбергов. Однако всё свободное между могил и вокруг них пространство испещрено объехавшими окопами и отдельными такими же ямами. В которой из них лежат немцы, партизаны, тем более убитый шпион-подпольщик Антось Шуневич, установить невозможно.

 Оба лодыря склонились над могилами партизана Яськи и его жены Франуси Козловских, и старший повторил младшему историю гибели разведчика-шпиона Антося Шуневича. Его обезображенный труп обнаружила Франуся (в девичестве Шуневич), родная тётя мемуариста.

 Тело лежало голым, глаза выколоты, на спине вырезана свастика. Краткая история причины гибели парня такова. По заданию Шарко, начальника штаба бригады «Дубова», Антось внедрился «добровольцем» в прибывшую из Орловской области бригаду Русской освободительной народной армии под предводительством Каминского. Неся в ней службу, он поставлял ценные сведения партизанам и успешно организовывал дезертирство каминцев в партизанские отряды. Не однажды просился возвратить его обратно в лес, однако начальство заявляло, что его служба у врага принесёт намного больше пользы для победы.

 И вот во время Затеклясского боя Антось решил самовольно дезертировать, сдавшись в плен к смолянам. Подговорил последовать за ним ещё одного каминца. Подняли они белый лоскут материи и бросились навстречу своей смерти. Видя измену, каминцы стали стрелять по сдающимся. Напарник Антося был убит сразу, а сам он лишь ранен. Несмотря на ранение, смог успешно добраться до цепи защитников Затеклясья. Те, разгорячённые отобранным у местного населения самогоном (бой происходил в день Пасхи), долго не разбирались с причиной сдачи в плен очевидного врага и приступили к экзекуции над ним. Уже потерявшего сознание перебежчика казнили.

 - А почему он не сказал, что внедрился в логово врага по заданию штаба бригады «Дубова» и теперь использовал возможность перебежать к своим? - непонимающе бормотал Блукач.

 - Антось всё это говорил, но кто его слушал, - объяснял Анатолий Шуневич. - Просил связаться с начальником штаба бригады Шарко. А как. Мобильников ведь тогда не было, да и проводная связь в боевых условиях была недоступна. А больше подтвердить слова сдавшегося в плен было некому, поскольку его конспиративный шпионаж был известен только начштаба, возможно, даже комбриг Дубровский не знал такого типа из многочисленной когорты Шуневичей. В курсе деятельности Антося был лишь связной Франц Левицкий из Стай. Но и он передавал данные из войска Каминского жителю Бесед Никите Мозго, а путь их дальше его не интересовал. Сам ли Никита или через ещё одного промежуточного связного передавал устные сведения в штаб дубовцев, неизвестно. Вот такова была конспирация подпольной деятельности на Лепельщине.

 Блукач немо смотрел на могильную резервацию четы Козловских и диву давался, что в среде беспорядка партизанской жизни было так строго засекречено подполье.

 Удручённый такой бессмысленной кончиной партизанского подпольщика, проныра спросил:

 - А вот могила какого-то местного Павловского. Он старше тебя на одиннадцать лет. Слышал о нём что-нибудь?

 - Ну конечно, оживился Анатолий Шуневич. - К концу войны он был уже подростком. С готовностью выполнял обязанности партизанского проводника. Во время блокады через леса и болота водил лепельских партизан в Ушачскую зону.

 - Скромный железный крест на могиле героя, - вздохнул Блукач. - И никто ничего не знает о героизме этого затеклясца…

 - Да кому это сейчас нужно, - согласился Анатолий. - Может, назад поедем через Валову Гору? Хочу посмотреть, как на Валовогорском кладбище старую каплицу подновили.

 Бродяга с радостью согласился: скитаться - не работать.

 С Затеклясья не смогли заехать на ровную послевоенную гравийку - колхоз распахал подъезд. Пришлось пробираться к ней, свернув с асфальта между Затеклясским кладбищем и речкой Прудовской. Попутно мемуарист показывал пересекаемые партизанские тропы. Было интересно. С восторгом воспринялась и далеко не первая встреча с легендарным Березинским каналом.

 Разочаровал 180-градусный поворот головы - видок, надо сказать, удручающий - это потому, что стояли на мосту, а он является плотиной - верхний фарватер наполняет, а нижний убивает.

 Сойдя с моста-плотины, абориген Валовой Горы - Толя Шуневич - показал место своей родительской хаты:

 - Как раз там яблоня растёт.

 Поехали дамбой. Блукач предложил:

 - Давай возле Лодьковой хаты остановимся. Сфоткаю её. А то всё время в твои мемуары вставляю фото штаба бригады «Дубова» с одного и того ракурса.

 Кажется, кто-то использует строение под дачу. Может наследники Лодьки Драгуна, а может, купили…

 Не проехали и полкилометра, как Блукач снова закомандовал:

 - Тормозни, и хату Симачка сниму, а то мы ходили к ней зимой - сейчас лучше смотрится.

 Симачок - это 17-летний юнец, который спас от сожжения Валову Гору, перетащив расстрелянных в карьере по приказу комбрига Дубровского пленённых двух немцев на озеро Плавно. Там затолкал тела под лёд. За это, согласно оккупационному порядку, деревня подлежала сожжению. А так сработал принцип поговорки юристов - «Нет тела, нет дела» («64. Светлый путь. ЮНЕЦ СПАС ДЕРЕВНЮ ОТ СОЖЖЕНИЯ. Шуневич Анатолий»):

https://blukach.by/post/2489

 Не выдержал Блукач, чтобы заодно не сфоткать с пешеходного мостка верховье Березинского канала.

 Ужас! Это в период-то отсутствия водной зелени. Заодно и низовье запечатлеть нетрудно, повернувшись на 180 градусов. Кажется, выглядит оно чуток веселее, чем верховье на предыдущем снимке.

 …Действительно, добрые руки накрыли каплицу металлопрофилем, укрепили двери и стены. Не капремонт, конечно, но за текущий вполне сойдёт.

 Пошли отдать почесть братской могиле партизан. И неправда, что их в период советской кампанейщины 50-60-х годов команда директора местной школы Василя Кузьмичёнка перезахоронила их в братскую могилу деревни Крайцы. Откопали школьники всего несколько неизвестно чьих костей и две чёрные косы с головы присланной из Москвы радистки, убитой осколком бомбы. Одну радистку и знает Анатолий из числа погребённых здесь, поскольку его дядя Броник Шуневич дружил с девушкой и после смерти возлюбленной часто ходил на её могилу.

 Тогда местная жительница Гелена Кунчевская проклинала руководителя эксгумационной группы за осквернение покоя убиенных. И была права - братскую могилу после фиктивного перезахоронения позабыли-позабросили. А как не тронули кости одиночно погребённых партизан, так и могилы их объявили воинскими захоронениями, охраняемыми государствам. Это совсем рядом. Вот покоится Пётр Крицкий.

 Лишь берёза разделяет его с однополчанином Михаилом Демко.

 А вот и могилы друга детства Анатолия, Броника Шуневича, и расстрелянных на хуторе Марьянова дядьёв Бронислава и Вячеслава Шуневичей.

 Будто по военному кладбищу ходим. Вот могила застреленного на Марьянове Франика Левановича. Рядом с ним прилёг расстрелянный незадолго до освобождения его брат Стась Леванович, изготовитель посуды, лыж и иной деревянной утвари для партизан.

 А вот покоится и главный партизанский советник, дед Юзик Шуневич, один из главных героев мемуаров Анатолия Шуневича.

 Блукач давно заметил, что его гид по Валовогорскому кладбищу впал в ностальгию по далёкому детству, хоть и омрачённому оккупацией. Ещё больше Анатолий «улетел» на семейной резервации Телиц. За одной изгородью покоятся его мать Владислава Шуневич, бабушка Михалина Телица, сестра бабушки Мариля Будревич и прабабушка Маргарита Будревич.

 Не минули струны ностальгии и Блукача Валацужного - на Валовогорском кладбище покоятся много представителей его рода Прусских. Вот один из них - троюродный брат Александр Савченко.

 Но блукачовская родня к теме сего исследования отношения не имеет. Возбуждённый же ностальгией Блукач разоткровенничался перед другом:

 - Толя, я ведь выкупил и содержу себе место возле могилы тёщи Евы Видникеич на лепельском Новом кладбище. А где ты приготовил себе вечную почивальню?

 Без обиняков попутчик Блукача показал будущую свою могилу. Блукач одобрил:

 - Хорошее место. Лес. Свои окружают…

 Март-2025.