84.Светлый путь. СТЫЧКА С ГОЛОДНЫМИ ВОЛКАМИ. Шуневич Анатолий

Сведения об авторе смотреть здесь.

(Продолжение. Начало смотреть здесь).

 Я не имею возможности перечислить всех молодых парней из деревень Барсуки и Валова Гора, которые сразу после освобождения от оккупации стали солдатами регулярной армии. Многие из них попали в полковые школы, брошены на штурм Кёнигсберга и зачистку Прибалтики от фашистов, прячущихся в лесах.

 Вот имена мобилизованных, которые мне известны: Урбан Павел, Куновский Юзик, Козловский Ватик, Богданович Миша, Целица Франик, Закревский Эдик, Гордионок Пётр, Кунчевский Александр, Кирплевский Иосиф, Кирплевский Игнат, Ардынович Миша, Ардынович Егор, Змитроченко Кирилл, Болотник Емельян, Кульба Иван, Парфинович Ватик, Сидяко Казимир, Чепик Леонид.

 Но возвратимся в лето 1944 года.

 Как только наша земля была освобождена от фашистов, крестьяне занялись своим извечным делом. Моя крёстная мать, тётя Павлина Сидяко гласно заявила собравшимся возле начальной школы женщинам:

 - Бабы! А мы што не такія головы на шыях носім, а ці мазгоў у нас няма, якія былі ў мірны час? Беражыце насенне і не войкайце. Пры складанасцях на фронце нашым мужыкам і дзецям не лягчэй. Маліцца на іх трэба і працаваць. Талакой усё зробім: і жытло пабудуем і палям не дадзім пуставаць.

 В Валовогорской начальной школе уже жили семьи умершего Михаила Шуневича и погибших его детей Антося и Марии. Однако места хватило и ученикам. Со всей деревни снесли столы, табуретки, и учитель Кашуро сразу рассортировал учеников на четыре класса.

 Примерно такое происходило и в соседних Барсуках. Большое здание школы состояло из двух половин, разделённых сенями. Сохранилась и школьная мебель. В восточной части строения жила учительница Валентина Николаевна Провадо с сестрой Тонькой и братом Виктором. Все четыре класса располагались в западной части школы. Так получилось, что вместе с семилетними детьми за одной партой сидели 12-летние и старше. Нелегко было найти учителей. Приходилось ими работать обычным сельчанам, до войны окончившим семь классов.

 Валентина Провадо до оккупации окончила в Лепеле один курс педучилища. С возобновлением занятий в Барсуковской школе взялась учить детей. Ей часто приходилось бывать в городе по школьным вопросам и для сдачи личных зачётов заочно. Когда начался набор учащихся в педучилище, барсучанка Бынуся уговорила учительницу взять её с собой для сдачи вступительных экзаменов в учебное заведение. Заявление ей написала Валентина Николаевна, а писать диктант надо было самой. После проверки написанного текста преподаватель спросил у Бынуси, что она написала. Та ответила:

 - Дзіхтоўку, якую вы прадзіхтавалі.

 - А чаму ты літары ставіла нагамі ўгору?

 - Дык гэта я аркушык так паклала, каб ямчэй пісалася, - ответила девушка.

 Ничего больше преподаватель не спросил у абитуриентки, однако после сказал барсуковской учительнице, чтобы в дальнейшем не приводила таких абитуриентов.

 Не очень горевала Бынуся по поводу провала экзамена, а пошла с заявлением в Домжерицы и стала лесником заповедника. Однако на этой должности долго не продержалась.

 …После ухода передовых частей Красной армии, в Валовой Горе обосновался санитарный батальон. Война продолжалась, и на лечение с фронта привозили раненых бойцов. Ответственный за порядок в округе Яська Козловский из Затеклясья определил на постой в нашей хате четырёх девушек-москвичек.

 Я по сегодняшний день помню их имена: Лорка, Эльза, Тася, Рита. Первые две были вообще молодыми – добавили себе по два года, чтобы приняли на курсы медсестёр. Немного старше была Тася, а Рита вообще окончила школу фельдшеров.

 Батальон двигался следом за фронтом, однако высокое начальство задержалось в красивом тихом месте, тем более что почти вся деревня, кроме усадеб Левановичей и Михала Шуневича, была пригодной для реабилитации раненых бойцов.

 Работы у медперсонала было столько, что девушки приходили со службы и засыпали на ходу, а руки и одежда их были в крови. Баню деду Юзику и Ивану Гордионку приходилось готовить каждый день. Работы хватало и дедовым сыновьям Яське и Фреде.

 Раненые в основном располагались на левобережье Березинского канала. Обслуживала госпиталь машина, шофёром которой был очень серьёзный человек, и называли его Борисом. Персонал относился к нему с большим уважением, как и к главному врачу. Почти каждый день его автомобиль с утра отправлялся в дорогу. Когда Борис не возвращался, наши квартирантки говорили:

 - Фронт стоит…

 Когда машина была загружена ранеными, определяли:

 - Фронт пошёл!

 Вечером приходил Иван Гордионок, и девушки пели песни. У дядьки Ивана был красивый голос, и он помогал певицам. После пения медички рассказывали о своей жизни. Помню, как Лорка со слезами на глазах сожалела, как однажды на замечание отчима во время ужина вылила тарелку супа ему на грудь, а он даже не поругал вредину. А та сделала это за то, что мать быстро забыла отца, погибшего в начале войны.

 Каждым вечером, приходя со службы, девчата приносили в карманах что-то из еды и, утомлённые, сразу ныряли под одеяло. Однако тётя Агнеша не позволяла им засыпать прежде, чем накормит их горячим блюдом.

 Так в заботах неприметно пролетела первая мирная зима. У меня и Тони сносной обувки не было, а лапти обувать она наотрез отказалась. Заупрямился и я. Тогда Рита принесла медицинскую сумку, и мама из неё пошила нам тапки, а дед Юзик подшил им подошвы.

 В обновах мы и встретили весну 45-го года.

 Зимой мама несколько раз ходила со мной в Баруски. Запомнился последний приход к бабушке Михалине.

 Ещё не было проталин, и наш вес выдерживал снежный наст. Миша Занько и Зюня с бабушкой пошли в лес, чтобы на саночках привезти сухих дров. За ними увязался и я.

 Гурьбой мы вышли на Бабин луг. Как только подошли к речке Тягбице, увидели, что два здоровенных волка обложили молодого лося. Под ними снег не проваливался, а ноги лося ломали наст. Четвероногие охотники повалили жертву, порвав ей шею и выпустив внутренности. Увидев людей, звери бросили терзать добычу и повернулись к нам, ощерив клыки. Однако бабушка не испугалась и выхватила топор, а Миша вытащил немецкий тесак, и звери сдались.

 Клацнув клыками, перескочили речку, а бабуля и Миша с санками подошли к растерзанному лосю. Бабушка забрала у Миши тесак и быстро разрезала тело зверя на куски. Даже язык и ноги были увязаны на санках, и наша команда потихоньку двинула к дому не с дровами, а со свежим мясом.

 - Цяпер няхай звяры ласуюцца рэшткамі сваёй здабычы, - сказала

бабуля по дороге.

 Бабушка была очень осторожная, поэтому решила, что совсем не обязательно, чтобы вся деревня знала о нашем походе за дровами. А мы с мамой шли домой с тяжёлой котомкой.

 Всю дорогу мать жалела, что мы мало соли принесли её матери Михалине. А дома мама и тётя Агнеша взялись готовить наваристый суп как для себя, так и для наших квартиранток.

*   *   *

 Изложенные в моих воспоминаниях о войне факты так же основаны на рассказах очевидцев и участников описанных событий. Десятилетиями я по крупицам собирал сведения путём опросов жителей и уроженцев Валовой Горы, Лепеля, Барсуков, Черницы, Затеклясья и других деревень Лепельского района.

Октябрь-2025.