Блог Валадара Шушкевiча. Cтраница 92

Никак не желает расстаться с ночью долгое декабрьское утро. В немного поредевшей темноте огромным покрывалом предстает матово-белая поверхность озера Оконо. Только в его восточной части над темным пятном воды поднимается густой пар. Не может мороз победить горячую натуру Оконицы. От самого истока ведёт красавица с ним борьбу.

Оконица! Реку, а точнее, речушку с таким названием, знает, пожалуй, каждый лепельский рыболов-любитель. Про её бесчисленные рыбные богатства ходят целые легенды. Даже из столицы едут сюда отдыхать любители природы. Словно птицы в воздухе летают подцепленные на удочку плотвицы, окуни, подлещики. Но такое нашествие бывает только весной.

[...]

Год назад экспедицией по изучению состояния Березинской водной системы была исследована половина пути от реки Березины до озера Лепельского. И вот сотрудники института истории Академии наук, Института проблем культуры, Министерства культуры, местного отдела культуры, краеведческого музея и лепельские краеведы-любители снова вскинули на себя тяжелые рюкзаки, чтобы провести исследование второй части водной системы - от озера Лепельского до Западной Двины по реке Улла, познакомиться с фольклором, бытом, древними ремеслами местного населения.

Научные отчеты по итогам экспедиции сделают специалисты-участники. Я же предлагаю читателям дорожные зарисовки о ходе этого интересного мероприятия.

[...]

"Березинская водная система, бывший искусственный водный путь из бассейна Днепра в бассейн Западной Двины, начиналась на Березине при впадении в неё реки Сергуч и Сергучского канала (длина 10 километров). Проходила через реку Сергуч, озёра Манец и Плавно, соединительный Березинский канал (длина восемь километров), на водоразделе Березины и Уллы, озеро Береща и реку Береща (Веребский канал, длина 8,4 километра), реку Эсса. Построена в 1797 - 1805 годах для вывоза строительного леса из северной части Минской губернии в Ригу. В конце XIX века из-за конкуренции железных дорог, чрезмерной вырубки лесов, обмеления рек и озёр система потеряла хозяйственное значение. Гидротехнические сооружения разрушились".

Энциклопедия природы Беларуси

Отдел культуры Лепельского горисполкома организовал экспедицию по части Березинской водной системы. Цель ее - обратить внимание общественности на бедственное состояние бывшего величественного пути. Для участия были приглашены работники культуры, краеведческого музея, Национальной Академии наук, местные краеведы-любители. Мне предложили быть проводником.

[...]

Называют ли так левобережную эссенскую пойму в Рудне, не могу сказать. Эту длинную, растянувшуюся на несколько километров узкую ленту заливного луга под таким названием знают в Веребках. Скорее всего, извилистая речная долина так называется потому, что начинается от деревни Рудня и тянется в сторону правобережных Вил. Естественно, вдольэссенские пожни обкашивали руднянцы, выпасали на них общественную и собственную скотину. Раньше колхоз "Прожектор", в состав которого входила Рудня, даже засевал наиболее возвышенные клочки Рудницких Пожень сельхозкультурами. Позже полевые работы на эссенском берегу остановили из-за нецелесообразности использования техники на отдалённых малоурожайных песчаных сотках, и они постепенно рекультивировались в первородный луг.

[...]

От Велевщины до Эссы самолетным маршрутом километра три будет. Однако рядом с прибрежной Гадивляй есть урочище Велевские Пожни. Эта левая эссенская пойма в сторону Рудни на всем протяжении ограничена мрачным заболоченным ельником. Называется она так потому, что раньше обкашивалась бригадой колхоза "Родина" с Велевщины, так как в Гадивле косарей на такую большую площадь не хватало.

Тяжелые тогда были времена для гадивлян. Как только в мае начинала расти трава, эссенские луга на всем протяжении запускались на сено. То есть, выпас коров запрещался. Окружённая заливными лугами деревня оставалась без пастбищ. Трём десяткам коров отводили всего лишь мизерный выгон для сбора. Сельчане вынуждены были выпасать стадо по мрачным еловым лесам и сосновым борам, поросшим непролазным молодняком делянкам, заболоченным лиственным лесам. Пастухов и животных заедали комары, мошки, оводы, слепни. Незаметные в зарослях коровы убегали домой, на посевы, запущенные покосы. Тех, на чьей очереди животные попадались на колхозных лугах или полях, бригадир штрафовал. Облегчение наступало только после второго укоса: осенью, когда на Свядских и Велевских Пожнях, в Городище вырастали стога высушенного сена. Тогда разрешалось пасти коров у реки, только надо было, будто золотое руно, оберегать от них стога. Не досмотрел - плати штраф.

[...]

Сквозь деревню Гадивля течет канава. Собственного названия не имеет. Ее так и называют - Канава. Имеет явное искусственное происхождение, так как ровная, как стрела, и повороты делает под острым углом. Предназначен водоток спускать болотную воду из-под урочища Женькин Лагерь в реку Эссу. Когда ее копали - неизвестно, но за много десятилетий до повальной мелиорации 60-х - 70-х годов. Скорее всего, к созданию Канавы приложил руки пан еще в дореволюционные времена.

Сейчас Канава заросла травой и кустарником, а раньше дети по ней на коньках катались, перед мостиком на гадивлянскай улице хоккейную площадку и коловорот делали, на удочку с моста удили подкаменцев, а в засуху корзинами с небольших омутов вытаскивали щук, которые заходили с Эсы.

[...]

Кеста, наверное, самая неприступная река района. На большей части своего пути она сливается с окружающими еловыми болотами, и русло даже заметить сложно. Летом и осенью вдоль него не пройдёшь из-за болотного бездорожья невыразительной поймы. Зимой сложную конфигурацию реки совсем не найдёшь под снежной нетронутой целиной. Поэтому для путешествия по Кесте выбрал последнюю зимнюю оттепель, когда снег на льду намок, прилип к нему, и русло проявилось, будто жирное пятно на листе бумаги.

[...]

Официально река называется Сергуч. Это в Лепельском районе её окрестили Бузянкой за топкие дно и места, по которым река протекает. Энциклопедия природы Беларуси сообщает, что несёт свои воды Сергуч-Бузянка сквозь заповедные озёра Ольшица, Плавно, Манец, забыв между двумя первыми упомянуть узкое и длинное озеро Бобровье, которое многие принимают за широкую Бузянку в роли протоки. Длина голубой ленты переваливает за четыре десятка километров.

Как и большинство рек Бузянка забирает воды озера Теклиц (его ещё называют Августово по названию прежней деревни, перекрещённой в Звезду большевистскими топонимиками) ручейком, который легко можно перескочить.

[...]

Эту историю мне рассказала моя бабушка Аннета Шушкевич в 1970 году. Тогда я принял её за легенду. Но со временем она стала мне казаться былью, поскольку состоит из горькой правды, которая в значительной степени сотворила и мою судьбу такой, какой она есть сейчас. Передаю рассказ таким, каким запомнил его с тех времён.

«Родилась я в 1899 году в деревне Волова Гора в семье обедневших шляхтичей Парфиновичей. Советскую власть вместе с родителями приняла настороженно. Однако деваться было некуда, пришлось подчиниться новым порядкам. Единственное, что в них одобрял весь род Парфиновичей, это пришедший вместе с революцией атеизм. Мы и так не верили в бога, однако это нужно было скрывать от окружающих, чтобы не быть не только осмеянными, но и униженными, и даже наказанными за неверие во всевышнего. А тут большевики предоставили возможность смело отказаться от веры и даже демонстрировать свой атеизм, что мы с радостью и делали.

После своего совершеннолетия я познакомилась с парнем из деревни Веребки Терентием Яковлевичем Шушкевичем. Мы полюбили друг друга и решили пожениться. Родители с обеих сторон были против. Мои меня уговаривали не брать в мужья мужика, а его отговаривали жениться на гордой шляхтянке.

[...]

Может и не заслуживали бы эти пожни того, чтобы про них писать в книге, если бы не одно обстоятельство. Дело в том, что много лет подряд в конце 50-х - начале 60-х урочище это гремело на всю Лепельщину, и о нём знал, пожалуй, каждый житель района.

Великие Пожни никогда не были большими. Непонятно, почему люди дали такое название короткому и узкому заливному лугу, окаймленному бором с трёх сторон и извилистой лентой теперь пустого русла Берещи, поросшего кустарником. В те же времена, о которых пойдёт повествование, Береща струилась по Великим Пожням узкой рыбной речкой, часть своего величия и мощи отдав Веребскому каналу после строительства Березинской водной системы на рубеже 18 и 19 столетий. В средине же 70-х прошлого столетия торфодобытчики при разработке торфоучастка «Берещенский мох» опустили дно в среднем течении Берещи на 70 сантиметров, начало Веребского канала углубили, и вся вода хлынула в него. Часть же Берещи аж до слияния с Эссой целиком исчезла с лица Земли. Однако об этом поговорим позднее. Теперь же будем рассуждать исключительно про Великие Пожни.

Для ориентира напомню, что тянется урочище от узкой опушки, что разделяет его с близким к деревне Веребки урочищем Репище, и до ещё одной опушки перед самым шоссе Минск - Витебск.

[...]

- Полнейший бред! - прочитав заглавие, возмутится умный любитель классики. - Откуда великому русскому писателю Николаю Васильевичу Гоголю быть возле какой-то лепельской речки Палевежи? Да он вообще никогда не бывал в Беларуси.

- Мне б туда выбраться! - мечтательно воскликнет ещё более умный почитатель не только классической литературы, но и родной природы.

[...]

Первая война Василя Хацкевича с бобрами началась после того, как они сделали подземный лаз в сарай, спилили подпорки под яблоневые сучья, нарыли нор в огороде. Много методов борьбы использовал хозяин. Наилучший результат принесла вставленная в бобровую хату канализационная труба в роли мегафона, в которую он и дочка часто и долго орали. Звери не выдержали психической атаки и отступили. Но, как оказалось, ненадолго - возвратились-таки в родные пенаты.

Василь Хацкевич привез меня в Веребки, чтобы доказать нахальство грызунов и показать нанесенный ими вред хозяйству и природе. Начинаем осмотр с бани. Хозяин поднимает металлический люк, и взору открывается нора.

[...]

Березинский заповедник был образован в 1925 году для сохранения исчезающей популяции бобров. С того времени их расплодилось столько, что звери стали наносить ощутимый вред людям. Запруживают луговые и лесные ручьи и речки, на затопленных участках загнивают и засыхают деревья, валят древесные насаждения будто лесорубы. В последнее время даже охоту на них разрешают, на что раньше было наложено строгое табу.

Рассказанный и показанный мне Василём Хацкевичем беспрецедентный случай, ни в какие рамки не лезет.

Родительский дом Василя находится на окраине Веребок, на крутом берегу бывшей реки Береща, которую в середине 70-х уничтожили проектировщики торфоучастка «Берещенский мох», опустив дно Веребского канала на 70 сантиметров, в связи с чем вся вода реки ушла в искусственную водную артерию, а низовье реки высохло. Таким образом, усадьба Хацкевичей повисла над прудом, который образовал Зоськин омут прежней Берещи. Омут-пруд внешнего питания не имеет, пополняется исключительно за счёт атмосферных осадков и талых вод. Поэтому поверхность его летом представляет собой сплошной ковёр из бескорневого водного растения ряски. Воды совсем не видно.

Если смотреть от хозпостроек усадьбы, пруд кажется прежним омутом. Лишь ряска возвращает к действительности.

[...]

Часто можно слышать, как люди расспрашивают путь к родниковому комплексу «На Крыжах», поскольку расположен он далеко, дорога запутанная. Вот я и решил сам проехать тем маршрутом, чтобы описать его для других. Сначала в городе расспросил про путь у Лиды Щукановой и по ее наводке повел мотоцикл на Заслоново.

Проехав по мосту над Уллой в самом военном городке, повернул направо, как то и объясняла Лида, но уже через несколько сотен метров растерялся - дорога раздваивалась. Правая бежала вдоль Уллы, левая карабкалась на полигонную гору. Выбрал последнюю, но уже через полкилометра начал сомневаться в правильности выбора -- слишком уж отдалялись песчаные колеи от реки. Нагнал попутную пару, спросил. Оказывается, еду на полигон в сторону Матырино, Боровки. Развернулся и поехал вдоль Уллы.

[...]

Вы любите легенды? Я - да. Но реальные. Скажем, про Царь-дуб - его посадил пан Реут в честь рождения долгожданного первенца. А вот про криницу «Добрая вода» не верю - не могла прозреть слепая пани, умывшись родниковой водой. Поэтому хожу по следам легенд, воплощаюсь в описанные ими местность и время. Теперь вот направляюсь проверять легенду о происхождении названий деревень Великий Полсвиж и Малый Полсвиж.

Легенду эту услышал от жителя Великого Полсвижа Василя Шкиндера. Значит так. В лощине между Великим и Малым Полсвижами под дорогой по двойному трубопереезду течет небольшая речка. Из-за незначительности ей даже название не дали. Но это в новейшей истории перестали ценить небольшие водотоки, взялись превращать их в каналы (бобровская Лукомка), совсем уничтожать (веребская Береща). А в дохристианские времена наши предки каждую невысыхающую лужу или еле приметный ручеек уважали, названия им давали. Так и к вышеупомянутой речке по имени обращались - Свиж называли. Аж до появления советской власти оно сохранялось.

[...]

Сергучский

Начало 154-километровой Березинской водной системы величаво вливается в полноводную Березину. К сожалению, глубоким и широким оно выглядит только в устье. На всем остальном 10-километровом пути затиснутый дамбами Сергучский канал узкий и мелкий. Упавшие десятки, если не сотни, деревьев, течением прибитый к ним хворост образуют многочисленные завалы, полностью перегородившие русло.

Обследование состояния Сергучского, Березинского и Веребского каналов, памятников гидротехнического строительства 18-19 столетий, для их включения в туристические маршруты, сохранения и возможного восстановления в будущем в рамках программы, принятой на Международной практической конференции «Из варяг в греки. Историко-культурный транзит через Беларусь. Традиции и перспективы», началось. В экспедицию вошли представитель Республиканского общественного объединения «Отдых в деревне» Ольга Маханенко, краевед Василь Хацкевич и я как краевед и журналист.[...]

Я так старался покорить пышнянский Луконец! Как это мне далось, подробно описал в предыдущем материале «Третий Луконец покорён».

После того, как он был написан, поделился со своими впечатлениями с четырьмя выходцами из тех мест. Двое из них уверенно заявили, что штурмовал я не Луконец, а Теклиц. Я сначала разозлился на замечания, но потом задумался и сразу поехал на очередной штурм болотного озера. Описание же лжештурма решил оставить - уж очень нелегко оно мне далось, а написать новое.

Вот с этого места дороги Богушевск-Мядель я прошлый раз свернул на слободковскую свалку и за ней взялся искать Луконец. Теперь решил ехать по асфальту и свернуть на первое же ответвление влево - там нужное мне озеро. Но напротив автобусной остановки «Слободка» слева сквозь голый лиственный лес увидел синие проблески. Озеро? Останавливаюсь.

Действительно, не померещилось. Еле-еле за серостью стволов и ветвей угадывается синь. Небо светлее. Значит, озеро. Зимой в снегу, а летом за листьями его бы с дороги никогда не заметил.

[...]

В Лепельском районе четыре озера Луконец: возле Бесед, между Прудком и стайским Городцом, между пышнянской Слободкой и озером Теклиц, между Заружаньем и Радунью. Загадочно, правда? Происхождение названия мы вряд ли разгадаем. Так давайте хоть их самих покорим!

Два первых я уже обследовал и описал. Очередь за третьим. Вот он - голубое пятнышко на карте-километровке напротив пышнянской Слободки, в километре от дороги Богушевск-Мядель. Однако - невезуха. 27 апреля был 21 градус тепла, а назавтра с утра только пять и дожди обещают. Но именно этот день определил для штурма таинственного Луконца. Что ж, коль взялся за гуж…

Напротив Слободки свернул с асфальта налево. Проехал деревенскую свалку. Поднялся в сосняк. Обозначенный на карте просёлокпошёл влево, к ферме деревни Звезда. Но мне направо. Есть и туда дорога, конная, похоже. О ней карта умалчивает.

[...]

Я обошёл, изучил и описал более двух сотен природных объектов Лепельщины. До такого не додумался и не сделал этого ещё никто. За сколько лет мне это удалось? Какой объект был первым? Все, кто задавал такие вопросы, рассчитывали, что я сейчас начну плавать в воспоминаниях, и были очень удивлены, когда я отвечал без запинки, ни на секунду не задумываясь. Первый объект, который я изучил и сразу описал в журнале «Родная прырода» - река моего детства Эсса. А произошло это в 1986 году. Вот так выглядели путешествие и описание 27 лет назад.

…Давно хотелось пройти по берегам речки Эссы от устья до истока. Я знал, что впадает она в озеро Лепельское, а начинается в соседней Минской области. Длина реки - 84 километра.

В спутники выбрал сына, пятиклассника Валерку. Мы взяли с собой туристскую палатку, две удочки, фотоаппарат.

[...]

Красивая и неповторимая река Эсса. На протяжении 84 километров несет она свои прозрачные воды в озеро Лепельское. Перед впадением в него она питает свежим течением мелководное озеро Проша, через которое протекает.

Недалеко от устья, на правом берегу, разместились корпуса промышленных предприятий Лепеля. Над водой свесили свои ветви плакучие ивы, уединенные ольхи. Вдоль русла раскинулись пойменные луга, трава на которых вымахала чуть не в метр вышиной. Такая природа характерна для всего нижнего течения Эссы.

За деревней Забоенье, расположенной на правом берегу, начинаются хвойные леса, на протяжении пяти километров вплотную подступающие к руслу. Это самое красивое место на всем протяжении Эссы.

[...]

Река Эсса на Лепельщине издревле протискивалась сквозь густые старые леса, которые обступали ее узкую пойму. Умело использовали это обстоятельство наши предки. Начали они высекать прибрежные леса да сплавлять по реке в Лепель. Однако лесосплавщикам мешали речные отмели - цеплялись за дно толстые бревна. Потому на пути лесосплава построили плотины вблизи деревень Волотовки, Гадивля, Рудня, слияния Веребского канала и Эссы. При молевом сплаве леса плотины по очереди закрывались, начиная, скажем, с Гадивлянской. Река пополнялась задержанной водой. Бревна накапливались. Тогда створки плотины открывались, а Рудницкая одновременно закрывалась. Сплавщики только успевали направлять хлысты в пролет Гадивлянской плотины. Рудницкая же поднимала уровень водной поверхности, собирая лес перед собой. И так далее.

Лесосплав прекратился в 60-х годах прошлого столетия по причине уничтожения лесов вблизи реки. Из отдаленных от берегов делянок стало выгоднее вывозить хлысты редкими на то время лесовозами.

[...]

Жила-была семья Огарков на дамбе Веребского канала в былой калаурке (так называли служебно-жилые здания шлюзовых работников Березинской водной системы). Жила уединенно, поскольку ближайшая деревня Веребки находилась в километре, а ближайшая усадьба смотрителя шоссе Минск/Витебск Василя Пшенко - за полкилометра от калаурки. Каким образом историческое строение досталось директору железнодорожного ресторана Огарку, не знаю. Помню, как в начале 60-х годов на левом берегу канала загорелся лес так, что огонь охватил кроны больших сосен. От канала до леса было около сотни метров. Однако июньский суховей подхватил сноп огня и перебросил через канал на Огарков дом. Только фундамент остался от калаурки. Огарки переехали жить в Черноручье. Однако место то, как и до пожара, до сего времени веребчане называют Под Огарком.

Более полстолетия я каждый год ужу рыбу Под Огарком. Ходил сюда еще кривоногим картавым мальчуганом. Постепенно набирался ловкости. Рыбы было тогда столько, что в шлюзовых камерах науживал по несколько сотен окуньков. Реже брались плотва, уклейки. Даже изредка попадались лещи.

С течением времени разрушились шлюзы, обвалились пешеходные переходы, объехали в воду береговые срубы.

[...]

Проект строительства Березинской водной системы разрабатывали в конце 18 столетия. В нее включили реку Берещу, которая начинается с одноименного озера и через восемь километров вливается в Эссу. Извилистое верховье реки делало судоходство невозможным. Тогда проектировщики решили прокопать трехкилометровый выпрямительный Веребский канал параллельно Береще. О том, как царские гидростроители сохранили нижнее течение реки, сообщалось выше. И об его уничтожении уже известно. Теперь же хочу рассказать о жизни в соседстве старушки Берещи и доброго молодца Веребского канала.

[...]

Про это чудо узнал на базаре. Продавец Владимир Духович спросил, знаю ли второй родник вблизи урочища Теремок, на ответвлении от Минского шоссе дороги на Слободу и Велевщину. Придорожный родник, закрытый в бетонное кольцо около моста над Эссой, знают все водители и транзитники. А вот про другой, как ни удивительно, услышал впервые, хотя сплошь облазил те места.

В тот же день поехал по указанному маршруту. Тропинку заметил сразу. Несколько шагов с дороги - и взору далеко внизу расстилается шумливая Эсса. Склон действительно очень крутой. Он порос соснами. Земля настолько вытоптана ногами, что корни деревьев образуют что-то вроде лестницы. Она дает прочную опору ногам. Кто-то от верха до низа притолок к стволам длинные перила. Видно, чтобы было за что держаться в снег или гололед.

К низкому берегу не доходишь, а уже слышишь гомон родниковых струй. Рядом с тропкой - обрыв. Под ним - наполненный светлой водой приямок. Кристальный ручеек сбегает по наклонному желобу. Его образуют фонтаны с боковых стенок земляной ниши.

[...]

Рождают ее холодные воды озера Долгое. Официально речка называется Палевежа. Только местное население зовет ее более ласково - Палевежица. Есть и третье имя у речки-невелички - Антоповка.

Ласковые и мелодичные названия речушки свидетельствуют о давней любви наших предков к небольшой жемчужинке своего края.

В самом конце озера Долгое, между деревнями Кордики и Козлы, вырывается Палевежа из объятий действительно длинного водоема. Но не успевает разогнаться шалунья. Через несколько сотен метров снова попадает она в объятия озера Заднее. Неизвестно по прямой или же зигзагами проходит русло по дну водоема, а может совсем в нем отсутствует. Очевидно только, что с противоположного края Заднего Палевежа снова обретает независимость, вырвавшись на свободу под прикрытием камышовых зарослей, за ними рассекая молодой сосновый бор. В нем когда-то речку перегородили металлической даже не сеткой, а сохранившейся до сих пор густой решеткой, чтобы рыба не убегала из зарыбленных озер Полсвиж, Долгое и Заднее. Первоначальное промысловое предназначение водоемов себя не оправдало, разведение карпа там прекратили, решетка стала не нужна, ее забросили, и вода обходит искусственное препятствие с обеих сторон. Когда-то даже приходилось окуньков лавливать в омутах по колено, образованных решетчатой плотиной.

[...]